Раны была одна, маленькая и смертельная. На первый взгляд всё понятно – князя закололи. Однако сыщик отметил любопытную деталь: Четверинского убили чем-то вроде стилета с очень узким лезвием. У Петра при себе была только шпага, которая размерами мало отличалась от меча.
– Что-то у вас не сходится, господин воевода, – вслух произнёс сыщик. – Не на того вы собак повесили.
Закончив, он поспешил вновь увидеться с Фёдором Прокопичем. Тот по-прежнему качался в кресле, но привычную трубочку сменил на штоф с брусничной наливкой.
– Снова господин следователь пожаловали! Что-то сказать желаете?
– Желаю, – кивнул Иван. – Хочу сделать важное заявление.
– Коли так, готов выслушать.
– Прошу освободить моего брата.
– Вот оно что! С какой такой стати?
– Он невиновен.
– Любопытно. И что привело вас к сему выводу?
– Осмотр тела. Вы сами можете сделать сие и убедиться: Четверинского закололи стилетом. У брата при себе была токмо шпага.
– Подумаешь! – фыркнул Фёдор Прокопич. – Стилет выкинул, мерзавец. И всех забот.
– В таком случае, стилет должен находиться в доме или поблизости, если его выкинули в окно. Но ведь его не нашли.
– Даже искать не собираемся, – вконец развеселился воевода. – Баловство это, пустопраздная трата времени. На дыбу лиходея подвесим – там вся правда и выяснится.
– Всё же велите вашим людям сделать обыск.
Фёдор Прокопич разозлился.
– Не смей указывать мне, господин следователь. Без тебя разберёмся, без твоих советов!
– Боюсь, в Петербурге сие истолкуют неправильно.
Упоминание столицы подействовало, воевода поджал пухлые губы. Иван опасался ответного взрыва, однако пронесло. Фёдор Прокопич призадумался. Сыщик продолжил развивать наступление:
– Прошу дать мне несколько дней на самостоятельное расследование. Брата, Христом прошу, не трогайте пока, на дыбу не таскайте. Я постараюсь найти настоящего убийцу.
Фёдор Прокопич поманил секретаря, велел подать полотенце, коим вытер распаренное лицо.
– Понимаю вас, батенька! Как-никак родной человек в беду попал. Рад, что дороги вам чувства фамильные, но и вы меня поймите: не кажинный день убийства князей происходят! Тем более все улики, все свидетельства на брата вашего показывают. Погорячился он, особливо после того, как выяснилось, что князюшка энтот супротив него подлых убийц прислал да зазнобу порешил. Но он же человек государственный, нельзя законы нарушать! Не по-христиански будет. Словно дикарь, право слово!
Иван медленно опустился на колени, кляня себя за утерю чести:
– Сутки прошу, ваша милость! Всего сутки! Потом поступайте, как долг велит.