Мало кто обращал внимание на ничем не выделявшуюся пару. Оба невысокие, одеты явно не по последней моде, да и держались вместе как-то натянуто. Похоже, что в белокаменной проездом, и решили хотя бы пройтись по центру. Они шли под руку, но на таком расстоянии, чтобы ненароком не коснуться. У девушки из заднего кармана простеньких джинсов выглядывал коммуникатор.
– Лёш, похоже, ни я, ни мой аппарат никого не интересуют, – пытаясь казаться веселой, шепнула девушка. – Вот если бы он выглядывал в том месте у Лопес…
– Оторвали бы с «лопэсом»?
Они рассмеялись, одновременно подумав, что впервые в жизни идут вот так, под ручку, по вечерней Москве. На задании. Ей в июле двадцать шесть, ему двадцать два, и у них нет ничего общего, кроме несчастной судьбы молодой мамаши с дочкой и непонятных проблем этой худышки.
– Скорей всего никто не поверит, – девушка произнесла свои мысли вслух, – что у такой замарашки в кармане дорогой аппарат. Ради подделки рисковать не будут.
– А я на Рокфеллера похож?
– Если мороженное купишь, то вполне.
Кавалер осторожно повернул спутницу так, чтобы прохожим не было видно, как он достал платок и, аккуратно взяв им коммуникатор, переложил его к себе в задний карман. Тот безропотно повиновался, и они пошли «втроем», демонстративно разглядывая яркие витрины. В тот вечер лучшей провинциальной пары в столице никто не видел.
– О, на ловца и зверь бежит, – радостно прошептал парень на ухо своей даме, – «щас» как стану Рокфеллером… Ты какое мороженное любишь?
– Эскимо, – не задумываясь ответила Варя. – Только наше.
– Тогда по паре.
– Давай!
Они шли, не касаясь друг друга, и ели столичное эскимо. И казалось, что никогда не кончится ни этот летний вечер, ни Тверская, ни эскимо.
– А твоим сестренкам сколько лет? – неожиданно спросила Варя.
– Галке – четырнадцать, Ленке – двенадцать.
– Значит, ты единственный кормилец?
– Кормилицы у нас коровы Марта и Зорька, я – газонокосильщик.
Девушка вопросительно глянула на своего кавалера.
– Так отец когда-то прозвал меня… Ну, я предложил купить газонокосилку и не ходить на покос к прудам. Это километра три от нас в сторону деревни Радищеве Откуда мама родом.
– А речка есть? – он кивнул. – Большая? Как называется?
– Ты будешь смеяться, – насупился Алексей, но «дама» просто повисла на его руке, желая знать все и подробно.
– Речка с таким названием не может быть большой.
Варя в два прыжка опередила своего ухажера и перегородила дорогу, расставив тонкие ручонки, всем своим решительным видом показывая, что требует объяснений.
– Тютнярка, – признался парень и сам рассмеялся. – Она в наших прудах начинается, потом пошире будет, ниже даже мост есть. Еще ниже впадает… в Кудаду – Куда? – любительница истории прыснула от смеха.