– Несомненно заговор, – уверенно сказал Рюген, – заговоры при Дворах – норма. Другое дело – что за цели у заговорщиков, да насколько серьезные это люди, кто за ними стоит… Не тебя учить, что большой Заговор от излишне фривольных разговоров отличается порой очень мало. Вроде разговоры-разговоры… Ан смотришь – переворот. Бывает и наоборот – вроде люди серьезные, ан кроме разговоров там и не происходит ничего. Да подозреваю, что там не с одними Вороновыми проблема, недовольных хватает.
– Хватает, – согласился сын, – многие потенциальные заговорщики даже не понимают, что их действия могут помешать славянам стать доминирующей силой в мире. Хотя… может, и понимают: при русском Дворе хватает всяких англофилов-франкофилов, масонов там вычищали далеко не так серьезно, как у нас. Развалить Державу у них вряд ли хватит сил, Наследник Александр уже достаточно взрослый и неглупый парень, Румянцев с крестником очень дружен. Но вот притормозить в решающий момент могут, да и Румянцев не бессмертен. А пока Александр понадежней усядется на престоле, наворотить можно многое. Так может, Румянцева предупредить? Он к твоей «чуйке» относится куда как серьезно.
– Да только это и остается, – глуховато сказал Померанский. – Ммать! Ну не могут, не могут вражины пройти мимо и не попытаться нагадить как нам, так и России с помощью переворота какого или цареубийства! Не могут! Сама логика подсказывает, да и метода у англов с масонами одинаковая… Да собственно, они там так срослись, что и не отличишь – английская Палата Лордов, масоны или банкиры.
* * *
После отказа «Протянуть Руку Дружбы» Франции в лице Ребеля там начались нехорошие подвижки. Глава государства изволил обидеться и выпустил целую серию ядовитых статей на тему должного поведения с Великим Ребелем[143]. Чуть погодя он опомнился и начал писать уже статьи о Величии Франции… но джинн был выпущен из бутылки, начались разговоры о том, что его пора менять. В ответ последовали репрессии и казни с весьма сомнительными судами, а то и без таковых. Накал страстей в тылу был сбит, но некоторые военные части отказались служить «тирану худшему, чем были все Бурбоны, вместе взятые», перейдя на службу Померанскому Дому.
Отношения с Парижем были окончательно испорчены, но здравомыслия не объявлять войну еще и Империи Ребелю хватило. Но не хватило ума не преследовать семьи «предателей», которые, как на подбор, в большинстве своем были из окраинных землячеств – то есть гасконцев, наваррцев, бургундов и иных. В результате в провинциях начались вялые волнения, подчинение Парижу стало ослабевать. Подчинить провинции и «выжечь их огнем и мечом», как писали парижские газеты, главе страны не хватало сил…