– Господь сохранит тех, кто служит мне, – спокойно отвечает король. – Он не карает ни меня, ни тех, кто мне принадлежит. Я – Божий помазанник, Екатерина, не забывай об этом. Никогда.
В полночь он отсылает меня к себе, потому что хочет побыть один. Но вместо того, чтобы вернуться в спальню, я направляюсь в часовню, чтобы упасть на колени перед алтарем и взмолиться в душе: «Томас, Томас, да благословит тебя Господь и сохранит тебя в твоих путях, любовь моя, моя единственная любовь! Да защитит тебя Всевышний от вод морских и моровой язвы, убережет от греха и горя и вернет тебя домой, живым и невредимым! Я не молю небеса о том, чтобы ты вернулся домой ко мне. Я так тебя люблю, что готова благословить тебя, где бы ты ни находился, лишь бы тебе ничего не угрожало».
* * *
Нога короля снова опухла, рана открылась и стала еще глубже. Она больше не выдерживает его веса, и к ножкам его огромного кресла приделывают колеса, чтобы Генрих мог передвигаться по дворцу. На удивление, его настроение не страдает от этого факта, и он продолжает считать себя великим манипулятором, о чем с гордостью мне и говорит. Он собирается отправить Стефана Гардинера на встречу с императором в Брюгге, чтобы обсудить с французами условия договора, который положит конец войне между тремя величайшими королями Европы. В то же самое время он приглашает к себе представителей немецких лютеранских правителей, чтобы те стали посредниками в заключении тайного соглашения между Англией и Францией, целью которого будет низложить испанского императора. При таком раскладе мы получаем два мирных договора, причем один из них подписан при участии паписта, а другой – лютеранина. Только ни один из этих договоров мы не сможем подписать.
– Нет, это открывает прекрасные возможности перед нашей верой, – не соглашается Екатерина Брэндон, когда мы сидим за длинным столом в моих покоях, приготовив ручки и бумагу и ожидая прихода проповедника.
– Если лорды-лютеране смогут положить конец войне в христианском мире, именно реформаторы станут духовными лидерами современности, светом всему миру. И они будут трудиться на благо короля, потому что будут нуждаться в его защите от испанского императора. Этот монстр призывает к крестовому походу против них! Против своего собственного народа, и всего лишь из-за вопросов веры! Да хранит их Господь…
– Только вот епископ Гардинер их в этом опередит, – предрекаю я. – Он привезет домой договор о мире с Францией раньше, чем это смогут сделать лютеране.
– Только не он! – с презрением восклицает она. – Он уже изжил себя. Король больше к нему не прислушивается. Он отправляет его с глупым, шутовским поручением в Брюгге, чтобы убрать с глаз долой, пока сам будет договариваться с германцами. Он сам мне об этом сказал.