Николас де Вент закончил парадный портрет королевского семейства и сейчас ожидает первого показа своего творения. Картина уже висит на месте, именно там, где мы велели ее повесить, и прикрыта шитой золотом тканью. Ее еще никто не видел, кроме тех, кто работал над нею в студии художника, и мы все ждем, пока король объявит о своем желании увидеть ее.
– Ваше Величество придет на первый показ? – спрашивает Анна Сеймур. – Его Величество прислал моего мужа, чтобы он сопроводил вас туда.
– Сейчас? – Я читаю книгу, в которой простым языком, словно сказки для детей, объяснилась суть таинства мессы и реальность чистилища. Эту книгу одобрил Тайный совет, и меня не удивляет, что от нее так и веет высокопарной уверенностью. Я закрываю ее и задумываюсь, как так получается, что мужчины, даже самые умные из них, рассуждают так, словно их никогда не терзают сомнения, и речь для них всегда идет о чем-то само собой разумеющимся.
– Да, сейчас, – говорит она. – Художник уже пришел, все остальные тоже скоро будут.
– А Его Величество?
– Он отдыхает, – отвечает Анна. – Его снова беспокоит нога. Но он сказал, что посмотрит картину чуть позже.
– Иду, – говорю я, поднимаясь на ноги.
Тут же я замечаю светящееся от радости лицо Елизаветы. Этот ребенок настолько тщеславен, что с трудом дожидается возможности увидеть, как ее изобразил художник. Она позировала ему в своем лучшем платье, надеясь, что в конечном итоге ее портрет поместят в центр композиции, поближе к руке отца, подчеркивая ее статус признанной принцессы семьи Тюдор. Мы с принцессой Марией обмениваемся понимающими взглядами над головой Елизаветы. Пусть нас и не распирает от детского восторга по поводу этого портрета, но нам обеим приятно получить общественное признание. Эта картина будет висеть во дворце Уайтхолл долгие годы, а может быть, даже века. С нее сделают множество копий, и люди разберут их в свои дома, чтобы поставить на видное место. Там будет изображена королевская семья: дети короля, сам король и я, рядом с ним. Этот портрет станет вехой в моих достижениях, в самом важном из них: в объединении королевской семьи вокруг отца. Может, я не смогла подарить ему сына, как Джейн Сеймур, и не смогу стать его женой на двадцать три года, как Екатерина Арагонская, но мне удалось то, что до меня не удавалось ни одной из его жен: я поместила детей короля в самое сердце королевской семьи. Две девочки и драгоценный сын, наследник, изображены на одном портрете с отцом. И на этом портрете королевской семьи изображена и я, как их признанная мать. Я – королева, регент и мать этим детям, и на этом портрете дети изображены вокруг меня, а мой муж рядом со мною. А те, кто сомневаются в моем влиянии и считают, что могут плести против меня заговоры, могут теперь посмотреть на этот портрет и увидеть, где мое место: в самом центре королевской семьи.