Теперь оставалось только добраться до нужного места. Благо, что оно было точно известно. День был солнечный и морозный, и мы, разбившись по парам — так удобнее беседовать «за жизнь», — бодро зашагали к цели по просёлочной дороге.
Капитан Рудой выставил свой объект с умом, поэтому разведгруппа по пути заглянула в сельмаг и прикупила пару бутылок спирта. Тогда в забайкальских сёлах продавали эту горячительную жидкость в запечатанных сургучом бутылках по цене 11 рублей 50 копеек. На этикетке так и было написано: «питьевой спирт». Выпив его без закуски, заедая лишь снегом, уселись на ГАЗ-66 и, довольные собой, отправились в часть.
На разборе учений выяснилось, что все офицерские группы выполнили норматив на «отлично». Иванов сидел, как всегда недовольный, чувствуя подвох. На следующий год он изменил правила учений, упростив их донельзя. Просто-напросто через три часа плутания в наглухо затентованной машине по ночным дорогам Забайкалья высадил группы посреди леса и, не выдав топокарт, приказал быть на построении бригады в 9.45 следующим утром. Не опоздал никто.
Как ни банально, но всё-таки удивительно устроена человеческая память. Порой заурядные и обыденные события жизни запоминаются в подробных деталях, а, казалось бы, яркие и значительные эпизоды из давнего прошлого навсегда исчезают в непроглядной пропасти прожитых лет. Бывает так, что в голове остаётся основная доминанта, определяющая внутреннее состояние человека на протяжении того или иного промежутка времени.
Холод. Собачий холод — вот что навсегда врезалось в каждую клеточку моего организма. Даже спустя почти три десятилетия стоит мне хоть чуть-чуть озябнуть, как передо мной встают картины суровой забайкальской зимы. Даже когда я вспоминаю жаркое лето на 23-й площадке, мне кажется, что и тогда негде было укрыться от мороза.
Помнится, в 1985 году мой трёхлетний сын спросил свою маму: «А почему папа так редко к нам в гости приходит?» При этом казарменное положение объявляли редко.
Обычным неуютным вечером мы сидели в каптерке и ожидали, когда наконец появится ротный после череды бестолковых ежедневных совещаний во всех инстанциях. Благо, что Сергей Петрович уже находился в канцелярии батальона и вот-вот должен был распустить нас по домам. Каптёрка — комната для хранения солдатского имущества — по совместительству исполняла роль кабинета командира роты. Только что объявили отбой.
За столом, упав головами на шапки, дремали лейтенанты Максимов и Каверник. Мы с Борей Месяцевым, совершенно обнаглев, взгромоздились на полки стеллажа поверх солдатских бушлатов и дрыхли полноценным и здоровым сном.