Мелли не ответила, и старая гувернантка вернулась к чтению. Лизнув палец, чтобы перевернуть страницу, она подняла глаза.
– Тебе что-то нужно?
– Просто захотелось вас повидать.
– Ты была замечательной девочкой, тебя все восхищало, ты была такой поэтичной! Я не перестаю гадать, что упустила, где недоглядела, почему ты превратилась в эгоистку и карьеристку… Ты была милой, а стала красавицей, но от красоты часто вянут даже самые прекрасные души.
– После катастрофы я сильно изменилась. Я вам не говорила, но…
– Знаю, – перебила ее Надя, – газеты я тоже читаю. И потом, раз в месяц меня навещает Уолт, он мне про тебя рассказывает.
– Я потеряла память, – призналась Мелли.
– Нет, – возразила гувернантка, глядя ей прямо в глаза, – тут другое… Если бы я не узнала твое лицо, то приняла бы тебя за самозванку, польстившуюся на состояние Барнетта. Но происходящее в имении меня больше не касается. У меня скоро обед, тебе лучше уйти.
Мелли покидала пансион в смятении. Всю дорогу она молчала и, только когда машина въезжала в ворота имения, спросила:
– Уолт, я сильно изменилась после возвращения?
– Не могу сказать, мисс Барнетт, – ответил он.
Но, распахнув дверцу, чтобы выпустить ее из машины, он сказал ей шепотом:
– Настоящая Мелоди Барнетт никогда не села бы рядом со мной.
* * *
Вернувшись домой, Гарольд преподнес дочери сюрприз. Когда они приехали в один из самых шикарных ресторанов города на бранч, Мелли увидела за столом троих гостей отца. Двоих она сразу узнала благодаря папкам, которые вручал ей после каждого занятия в «Лонгвью» ее сообщник. Справа от нее сидел Саймон Болье, первая скрипка Бостонского филармонического оркестра, слева – Джордж Рапопорт с женой. Мелли много раз выступала в сопровождении одного и под управлением другого. Разговор был полностью посвящен музыке, начавшись со светской болтовни и упоминания наиболее удачных их совместных выступлений. Рапопорт, повернувшись к Мелоди (он никогда не позволял себе называть ее по-другому), спросил, чувствует ли она себя готовой вернуться на сцену. Замешательство Мелли было таким очевидным, что Саймон поспешил ей на помощь.
– Не на публике, конечно. Джордж предлагает тебе вернуться к работе с нами, пока что только ради нашего собственного удовольствия. Сначала мы могли бы репетировать втроем, а если бы ты набралась уверенности, то, не сомневаюсь, к нам с радостью присоединились бы другие музыканты. Но сначала ты сама должна высказать такое желание.
Гарольд и Джордж не ожидали такого вмешательства и с досадой переглянулись. Их огорчение усилилось, когда Саймона поддержала Бетси. Мелли должна делать только то, что сама захочет, независимо от того, понравится ли это ее отцу. Кому, как не ей, знать, как важен каждый день!