Мелли попросила гостей извинить ее: ей понадобилось привести себя в порядок. Стоило ей отойти от стола, как Бетси гневно наставила на мужа палец; слова были излишни. Гарольд знал: этот жест жены предвещал бурю.
Саймон отложил салфетку и тоже попросил извинения. Решив отыскать Мелли, он прошел через зал, осторожно приоткрыл дверь дамской комнаты и увидел ее перед зеркалом, мертвенно бледную.
– Я думала, это комната для дам, – проговорила она еле слышно.
– Все зависит от обстоятельств, – ответил Саймон, приближаясь.
Он закрутил кран и уселся на столик у раковины.
– Здесь больше никого нет? – спросил он шепотом.
– Как будто никого, – ответила Мелли с улыбкой. – Хотите убедиться? Можете заглянуть под двери.
– Нет, лучше рискнуть. Я очень огорчен. Не знал, что этот бранч – западня. Если бы знал, то…
– Я признательна вам за чуткость, – прервала она его. – И за то, что пришли мне на выручку.
– Какое приятное слово! Никогда еще не слышал его от тебя.
– Какое слово?
– «Чуткость».
– Это первое, что пришло мне на ум.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Саймон.
– Потерянной, – ответила Мелли не раздумывая.
– Я редко бываю… чутким, когда возникает необходимость высказаться, но хочу, чтобы ты знала: я счастлив, что ты выздоровела. Я навестил тебя в больнице в самом начале, но ты этого не помнишь, ты была в коме.
– Если это единственное, чего я не помню, то все обойдется.
Мелли не знала, почему ей вдруг захотелось откровенничать с Саймоном. Может, ее подкупила прямота, которую он проявил, поспорив за столом с ее отцом, а может, просто возникла потребность кому-то рассказать о той лжи, в которой она жила и которая уже душила ее до тошноты, как случилось сейчас. Как выйти на сцену, когда боишься публики? В снах о своих концертах она даже не узнавала саму себя!
– Ты чудом выжила, теперь запасись терпением. Вращайся среди людей, проветрись, начни жить заново – остальное придет само.
– Как проветриться, если я никого не помню?
– Даже нас? – спросил Саймон.
– Вас?..
– Нас! – повторил Саймон с загадочным видом.
– Неужели мы…
– Конечно!
– Вы хотите сказать, что мы?..
– На каждых гастролях. О, что это были за ночи!
– Серьезно?!
– Увы, нет. Прости, я пошутил, – признался Саймон. – Я питаю пылкую любовь к женщинам, но не в постели. Пусть это останется нашей тайной, ты всегда была единственной в нашей труппе, кто был в курсе дела, не считая гримера Сэми. В общем, ты поняла: у меня не хватило духу сделать такое признание.
– Мой отец не рассказывал вам про мои… временные проблемы, как он это называет?
– Ни слова, клянусь! Только предупреждал, что ты еще не совсем поправилась.