– Успокойся, Сэм, – вмешалась Амелия, – сейчас неподходящий момент нянчить свои комплексы.
Хоуп позабавили ее слова: оказалось, Амелия знает ее отца гораздо лучше, чем она думала.
– Вы собираетесь пробыть в городе до операции?
Ответ был настолько очевиден, что Сэм не соизволил его дать.
– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросила Амелия.
– Как могу. Мне было бы гораздо лучше, если бы мой отец держался поспокойнее, а то у него такое лицо, что мне остается только поверить, будто я умираю.
– Ничего похожего! – взвился Сэм. – Я врач и говорю тебе: это не страшно, не страшно!
Хоуп подошла к отцу и взяла обе его ладони в свои.
– Папа, отрицание болезни – известный симптом опухоли мозга. Но этот симптом должен проявляться у больного, а не у его отца.
В замочную скважину вставили ключ. В дом влетел запыхавшийся Джош. Увидев Сэма и Амели, он замер.
– Сюрприз!.. – пробурчала Хоуп, закатив глаза.
– Вам я скажу два слова, – сердито начал Сэм. – Ладно еще, что моя дочь недостаточно разумна и не вызывает при подобных обстоятельствах отца, но то, что со мной не связались вы, совершенно непростительно.
– Здравствуйте, сэр, – сухо ответил Джош, снимая куртку.
– Всем немедленно успокоиться, это мне важнее всего остального! – распорядилась Хоуп. – У вас есть сегодня место для ночлега? – обратилась она к Амелии.
Амелия догадалась заранее заказать номер в гостинице неподалеку от университетской клиники. Ей удалось, хоть и с большим трудом, убедить Сэма дать дочери отдохнуть. И хотя она с ног валилась после долгого перелета, она уговорила Хоуп разрешить отцу сопровождать ее в больницу.
Последовали объятия – робкие со стороны Сэма, пылкие со стороны Амелии, которая при этом умудрилась подмигнуть Хоуп, как бы давая ей понять, что она держит настроение отца под контролем.
Джош вызвал такси и проводил их вниз. Они молча дождались машины. Амелия нырнула в нее первой. Сэм протянул Джошу руку и поблагодарил его за вызов, заверив, что разыгранная комедия сняла с него всякую вину. Попрощавшись, Джош поспешил обратно, к Хоуп.
Она ждала его в спальне и, как только он лег, погасила свет. Комнату окрасило бледно-оранжевое сияние уличных фонарей.
– Наверное, у эскулапов корпоративный дух превыше врачебной тайны. Я должна была сообразить, что он не только порекомендует меня своему коллеге. Наверное, он пытал доктора до тех пор, пока тот не раскололся.
– Это я его предупредил, Хоуп. Ты вправе на меня сердиться, но мы не могли держать его в неведении. Вот ты говорила, что хочешь сына. Выдержала бы ты разлуку с ним, если бы он заболел?