Мудрость не в неподвижности, не в изменении, но в диалектическом единстве того и другого.
Октавио Пас
Когда прогуливаешься, город превращается в череду соседствующих друг с другом районов. Сам по себе каждый район невелик, его можно пройти целиком. Каждые несколько кварталов встречается продуктовая лавочка на углу, химчистка, багетная мастерская, копировальный салон, ремонт обуви, цветочный магазин. И тут, и там людям нужно одно и то же. Нужны зеленная лавка и мясная, нужен угловой киоск со свежими фруктами и овощами. Каждый район – вещь в себе, крохотный самодостаточный мирок.
Проверяя, как я вижу на расстоянии, окулист рассказал о районах Парижа, по которым гулял с женой. «У нас была маленькая книжечка с пешими маршрутами. Мы, наверное, половину из них прошли», – сказал он.
На носу у меня красуется хитроумная конструкция. Врач вставляет в нее подходящие линзы и продолжает рассказ. Впервые он побывал в Париже еще в 60-е, но с тех пор возвращался добрую дюжину раз. Он считает, что французы очень гостеприимно относятся к женщинам, особенно красивым. А кроме того, они очень милы с теми, кто пытается говорить на их языке.
– Мы пытались, – говорю я врачу. – Мы везде говорили по-французски. Но французы хорошо знают английский!
– Да-да, совершенно верно, – согласился врач.
Тут я отметила, что он – мужчина среднего возраста, лет, пожалуй, на пять младше меня. Яркие глаза за маленькими очками. Лихая бородка. Я без труда вообразила, как он сидит в парижском кафе и заказывает круассан с горячим шоколадом. Неудивительно, что ему так нравится Франция.
Если хочешь, чтобы мир переменился, стань этой переменой сам.
Махатма Ганди
– А моя жена туда больше не хочет, – внезапно признался он. – Ей не нравится, как французы относятся к проблеме Ирака. И еще она боится террористов. Она у меня такая, как решила – так и будет. Женщина с принципами. – В его голосе звучит легкая грусть подкаблучника.
Вспомнив жену с ее принципами, врач немедленно становится крайне деловит.
– Я выпишу вам другие очки, – говорит он. – Если будут проблемы, звоните.
Обещаю, что позвоню.
Выходя от окулиста, я на мгновение зажмуриваюсь от бьющего в глаза вечернего солнца. Этот врач много лет был для меня анонимной функцией, но мы заговорили о Париже – и я увидела в нем человека. Вдруг оказалось, что у него есть собственное «я» и собственные вкусы. Жаль, что его жена не любит Париж. Надеюсь, они как-нибудь между собой договорятся.
Если станешь сравнивать себя с другими, тщета и горечь могут овладеть тобой, ибо всегда найдутся те, кто будет либо лучше, либо хуже тебя.