У самой северной оконечности пруда отгорожен кусок земли. Там выставлены деревья, которые вскорости будут высажены. Корни их обернуты мешковиной. На ветвях одного из них сидит, внимательно следя за людьми, сапсан. Сидит, не шелохнется, лишь изредка бдительно поворачивает голову. Он видит всех, и, конечно, нас с Эммой тоже – вот идут две блондинки с маленькими забавными собачонками на поводках.
– Говорят, собаки похожи на своих хозяев, – замечает Эмма. – Как по-твоему, с нами тоже так?
– Да, пожалуй, – отвечаю я. Платиновые волосы Эммы по оттенку точь-в-точь челка ее терьера. У меня оттенок тот же, что у Вероники Лейк. Он совпадает по цвету с шелковистыми ушами моего спаниеля.
Мы обходим пруд и сворачиваем на юг. Вот опять аллея цветущих вишен, розовый коридор ветвей, смыкающихся над хоженой-перехоженой тропинкой. Кое-где ветви почти достают до земли.
– Надо будет прийти с фотоаппаратом, – говорит Эмма.
– Да. Деревья скоро отцветут.
В этом году я не поеду на лето в мой любимый Нью-Мексико. Не увижу собственными глазами мимолетную прелесть диких роз, которые пылают вдоль Эль-Сальто-Роуд, наполняя воздух тяжелым ароматом. Этим летом меня ждет более скромная флора и фауна – никаких бизонов и лам, за которыми я привыкла наблюдать в Таосе. Там мне доводилось видеть буйволов, таких же облезлых, как тот акита-ину в парке. И застывших, словно изваяние, орлов – родных братьев встреченного утром сокола.
«Не сравнивай. Просто радуйся», – приказываю я себе. Пусть здешние красоты далеки от дикой природы, к которой я привыкла, Центральный парк все равно необычайно хорош. К примеру, здесь растут платаны – такие же горожане, как мы, огромные, в пятнистой коре, с широким размахом ветвей.
Чтобы излечить зависть, нужно увидеть, что она такое: зависть – это недовольство собой.
Джоан Дидион
«Цвети там, где растешь», – повторяю я себе назидательно. Надо поработать над собой, впустить внутрь царящую вокруг красоту. Чтобы отыскать красоту в бетонных джунглях города, придется сделать над собой усилие. Но когда мимо окна моего кабинета стремительно проносится снежно-белый голубь, его полет – словно напоминание: «Красота повсюду».
Мы, художники, всегда должны быть готовы. Готовы ценить красоту каждого мига. Готовы подметить текущее мимо торжество. Продавец на углу любит заигрывать с покупательницами. У него сияющая улыбка и лукавая манера подмигивать любой женщине, остановившейся купить свежую газету.
В греческом ресторанчике на углу работает официант Джордж – человек с сердцем святого. «Желаете меню? – спрашивает он, дабы не оскорбить ненароком постоянных посетителей, которые и так знают, что будут есть. – Воды? Кофе? Холодного чая?» Джорджу невыносима сама мысль о том, что вы мучаетесь жаждой. Скажите ему: «Я буду спанакопиту