«В абстрактном Бога нет», – говорит Бернис. Как писатель я верю, что Бог живет в перестуке клавиш моей машинки, в звоночке, который раздается всякий раз, когда я достигаю конца строки. Быть может, Бог живет и в пачках снежно-белой бумаги. Одна моя подруга клянется, что Бог живет у нее в ящике с губками и щетками. Всякий раз, когда ей трудно верить, она делает уборку в доме. Когда мне трудно верить, я сажусь писать.
Искусство – слишком серьезная вещь, и потому его нельзя воспринимать серьезно.
Эд Рейнхардт
Этим вечером я пишу, и работа меня успокаивает. Я собираю слова, и это – маленькая молитва. «Найди меня здесь, Господи», – молюсь я. Словно нарочно, моя собачка по имени Тигровая Лилия издает долгий легкий вздох. Она тихонько спит, свернувшись на краю моей постели, дышит глубоко и ритмично. Животные дышат естественно, а нас такому дыханию учат специальные мастера медитации. Быть может, поэтому нам становится так спокойно от прикосновения к морде лошади, от ее отдающего сеном ароматного дыхания. Запряженные лошадьми кэбы чередой стоят на южном краю Центрального парка. Пролетают мимо трубящие торопливые такси, а лошади стоят, как в полудреме, дожидаясь, пока возница щелкнет поводьями. Человеку тоже пристало ждать и отдыхать, прислушиваясь, пока прозвучит сигнал Бога. Бог знает и любит нашу животную часть.
Одна моя подруга говорит, что медитирует, когда гладит свою кошку Келли. «Я знаю, это не по правилам, так обычно не делают, но честное слово, у меня только так и получается», – говорит Эйприл. Поглаживая кошку, она устремляется в духовные пространства бескрайнего мира вокруг. «Нас сам Бог свел, – говорит Эйприл о своей спасательной кошке. – Нам суждено было встретиться».
Искусство – это, безусловно, всегда результат пережитой опасности, плод проживания всякого опыта до конца, до момента, когда далее идти невозможно.
Райнер Рильке
В монастырях монахи каждый вечер один за другим возносят молитвы. Это же чувство служения Богу я вижу в своих соседях, которые выгуливают собак. Каждый вечер между девятью и одиннадцатью владельцы собак выходят на прогулку. Только у нас в доме живут два маленьких веселых вест-хайленд-уайт-терьера, золотистый ретривер с блестящей шерсткой, крепкий пятнистый боксер, огромный шоколадно-коричневый чесапик-бей-ретривер, да еще Рови – темненький приземистый питбуль, которого по очереди выгуливают трое.
Даже если Тигровая Лилия и понимает, что я ее слуга, то мудро не подает виду. Вместо этого она бурно приветствует меня всякий раз, когда я вхожу в дверь. «Слава Богу, ты вернулась», – говорят ее прыжки и кульбиты, которые она выделывает в воздухе. Наверное, Бернис права: Бог живет в конкретике. Прыжки веселой собачонки – это исполненная радости молитва.