Тихонько вскрикнув и отпрянув, она крепче сжала нож. Но её рука замерла, вытянутая вдоль тела. Оказалось, что поднять оружие и пригрозить им человеку не так-то просто. Меряя незнакомого дикаря недоверчивым взглядом снова и снова, она отступила на шаг. Шаггитеррианец выглядел даже юным. Обычная внешность для местного: спутанные вьющиеся волосы до плеч, кое-как обрезанные ножом, кривоватый, явно сломанный в драке нос, крепкое жилистое тело, загорелые руки, мускулистые, покрытые сеткой мелких шрамов вперемешку с рисунками.
Сердце Асхелеки застучало вдвое быстрее обычного, но страх оказался неоправданным: её никто не атаковал. Молодой человек, стоящий перед ней, не выказывал ни малейших признаков агрессии. Он улыбнулся, широкое, загорелое лицо стало по-детски открытым, и протянул вперёд обе руки ладонями вверх. И прежде чем Асхелека успела подумать, как реагировать на это, её руки всё сделали правильно. Нож оказался за поясом, а ладони — в руках шаггитеррианца, который сразу начал их трясти вверх-вниз. Простое знакомство. С её губ сорвалось какое-то слово, смысла которого она не помнила… но лишь до тех пор, пока не произнесла:
— Привет.
— Приве-ет, — расплылся её новый знакомый, и с удвоенной силой затряс её руки. «Не опасен», — осознали её измученные бессонной ночью мозги, воспринимая знакомые эмоциональные сигналы. Стоявший перед ней молодой парень явно не был полноценным — она не воспринимала его телепатически. Но она понимала его — детским, исконным чутьем шаггитеррианки. Сглотнув и улыбнувшись, Асхелека осторожно забрала у парня свои ладони и, приложив руку к груди, назвала своё имя.
— Ас-кан, — медленно и чётко выговорил шаггитеррианец и ещё три раза повторил, внимательно глядя на то, как она кивала, убеждаясь в том, что новая знакомая поняла и запомнила его имя. Что от неё требовалось, Асхелека в свою очередь поняла не сразу, но когда поняла — поспешила повторить за ним шаггитеррианское имя вслух. Тогда в неё ткнули пальцем, и пришлось по многу раз называть себя, снова и снова, пока Аскан не просиял, наконец, победно выговаривая её имя.
Где-то поблизости послышались голоса, в другой стороне — какое-то шуршание, очевидно, от соломенных стен, которые просыпающиеся шаггитеррианцы раздвигали изнутри, чтобы выбраться наружу. Посёлок пробуждался для нового дня. Асхелека вдруг осознала, что стоит в самом что ни на есть центре, и очень скоро все местные соберутся здесь, чтобы обнаружить её.
— Извини, — сказала она по-гориански молодому дикарю, бросаясь назад, к той хижине, в которой спала. К той, в которой точно нет мужчин, и потому — безопасно.