Из толпы данов послышались крики, перемешанные с хохотом.
— Да, наш конунг добрый и честный человек!
Готлиб поднял руку, призывая к тишине. Как только хохот стих, продолжил:
— Но пусть боги будут свидетелями того, что дикари нас обманывают, — они подсовывают нам худые меха и дают маленькие бочонки золота и серебра.
Из толпы послышались крики:
— Смерть рабам!
Готлиб повысил голос:
— Раз они нас обманывают, то идите и сами возьмите у них все, что захотите!
Доброжир упал к ногам Готлиба.
— Господин конунг, пощади нас.
Готлиб брезгливо оттолкнул его ногой и крикнул:
— А этих собак посадите в подвал. Пусть они побудут у нас заложниками. И если в городе хоть одного воина пальцем тронут, мы их вздернем на воротах.
Ратиша поднял Гостомысла с утра пораньше, еще до зари.
С вечера они договаривались сбегать на лодке в одну из многочисленных проток, где Ратиша несколько дней назад обнаружил лежку огромных сомов, и порыбачить.
Ратиша за последнее время стал близким другом Гостомысла.
Ратиша нравился Гостомыслу: его мысли ловит с лета, словно их предугадывает, да и с выполнением заданий ждать не приходится.
Сегодня он пообещал показать ему, как ловить сомов.
На рыбалку оделся Гостомысл просто: штаны из суровой домотканины, заправленные в высокие кожаные сапоги, кожаный жилет, поверх — кафтан из толстой шерсти.
Когда выходил, Ратиша набросил ему на плечи еще и овчинный тулуп.
— Я не замерз, — сказал Гостомысл.
— На воде холодно, — сказал Ратиша.
Гостомысл накинул на плечо тяжелый тулуп, и они пошли к причалам.
Лодка была причалена около княжеской ладьи.
У лодки стояло четверо парней. В руках у одного горел факел, который смутно освещал лодку и борт ладьи.
Парни о чем-то тихо разговаривали между собой, увидев Ратишу и Гостомысла, замолчали, и когда те подошли, поприветствовали:
— Будь здрав княжич!
Гостомысл окинул взглядом парней: парни крепкие.
Ратиша подыскивал в дружину Гостомысла ребят не старше шестнадцати лет, но эти выглядели старше.
«Крепкие парни всегда кажутся старше своего возраста», — подумал Гостомысл.
Ратиша, подбирая парней для дружины, часто приводил к Гостомыслу новых людей. Из-за этого Гостомысл не успевал запоминать их имена.
И с этими он не успел познакомиться. О них помнил, только, что они дети бояр. Больше ничего.
Но это было не страшно, постепенно, если они приживутся в его дружине, он узнает их лучше.
На шум с ладьи свесился сторож с копьем и окинул парней подозрительным взглядом.
Узнав Гостомысла, поздоровался:
— Здрав будь, княжич!
Затем поинтересовался:
— На рыбалку собрались?