Князь что-то прошептал. Что он сказал, Гостомысл не расслышал, поэтому склонился к самым его губам.
Наконец разобрал.
— Сын, я умираю, Мора дышит мне уже в лицо. Скоро ты станешь князем. Судьба сложилась так, что я совершил немало хороших и плохих дел. Ничего изменить уже нельзя, и не нам оценивать наши поступки. Я ни о чем не жалею. Жалею только об одном — из любви к тебе я чрезмерно опекал тебя. Теперь ты остаешься один. Но я уверен, что ты справишься, и станешь настоящим князем. Ведь ты наследник рода словенских князей.
Князь замолчал. Заметно было, что он держится из последних сил.
— Я буду князем словен! — твердо пообещал Гостомысл.
Лицо князя посветлело.
— Пусть ближе подойдут бояре. Я хочу дать им наказ, — сказал князь.
Гостомысл выпрямился, бояре, наблюдавшие за разговором князя с сыном, но не слышавшие, что князь говорил сыну, с нескрываемым любопытством смотрели на него.
— Бояре, князь просит, чтобы вы подошли ближе, — сказал Гостомысл.
Бояре торопливо поднялись с лавок и окружили больного князя.
Почувствовав дыхание многих людей, князь снова открыл глаза, приподнял голову и неожиданно громко проговорил:
— Дружина моя, народ словенский, я умираю. Князем над вами и народом словенским по родовому праву оставляю своего сына, Гостомысла. Служите ему и слушайтесь его, как меня самого. Будьте ему опорой и мудрыми советчиками.
На этом силы князя закончились, он закрыл глаза и уронил голову на подушку. Подумав, что отец умер, Гостомысл бросился к нему на грудь со слезами.
Но князь Буревой опять открыл глаза.
— Гостомысл, я любил твою мать. Найди и защити ее, — прошептал он.
После этого князь Буревой опустил веки. По его щеке скользнула прозрачная слеза. Он больше не шевелился.
Гостомысл прислушался.
— Вроде бы дышит? — неуверенно проговорил он и почувствовал, как кто-то за рукав тянет его в сторону.
Гостомысл оглянулся и увидел, что его держит за локоть женщина в темной одежде. На ее лицо был низко опущен платок, поэтому молода она или стара, красива или безобразна, невозможно было рассмотреть.
Княжич, твой отец еще жив. Он сделал последние дела на земле, и душа его уже вглядывается в тропу предков. Не мешай ему. Дай ему последний раз вдохнуть воздух, — проговорила женщина.
— Что с ним? — спросил Гостомысл.
— Тебя ждет великая потеря, и твое горе будет безмерно, но ты станешь великим вождем, — сказала таинственная женщина.
В голове юноши словно полыхнула зарница; такие Же слова Гостомысл слышал совсем недавно от другой женщины; и он машинально схватил ее за руку.
— Кто ты? — быстро спросил Гостомысл.