— Уходите, — сказал Стоум. — Только вспомните, что в тяжелое положение Гостомысл попал по вашей вине.
— Как — по нашей вине? — вскинулся Вячко.
— По-вашей! Вы потерпели поражение в битве с разбойниками. Вы не уберегли своего князя, отца Гостомысла.
— Князь Буревой сам проявил неосторожность, — возразил Вячко.
— Но князь принимает решения по согласию с дружиной. Князь Буревой всегда следовал обычаям. Значит, дружина в этот раз дала ему плохой совет, — сказал Стоум.
Гостомысл склонил голову и глухо проговорил:
— Хватит спорить — уходите!
Бояре поклонились и пошли к двери.
Около двери Стоум сказал боярам:
— Вы были плохими друзьями своему князю. Когда он побеждал, вы вились вокруг него, а когда потерпел поражение — предали. Такие друзья хуже врага. Поэтому правильно сказал молодой князь — уходите.
Лицо Храбра от этих обидных слов покраснело, но он промолчал.
Как только за дружинниками закрылась дверь, Гостомысл упал на кровать и залился слезами.
— О боги! — рыдал он. — Как теперь мне жить? Без дружины я ведь никто!
Он плакал минут десять, пока не почувствовал, как кто-то осторожно трогает его за плечо. Гостомысл оторвал лицо от мокрой подушки. Рядом с ним на краешке кровати сидел Ратиша.
— Ну что тебе надо от меня, когда меня все покинули? — с плачем воскликнул Гостомысл.
Ратиша погладил плечо Гостомысла и сказал:
— Княжич, я твой друг. И я тебя не покинул.
Гостомысл ткнулся лицом в плечо Ратиши.
— Да, ты не покинул — ты верный друг! — сказал он.
— Тебя не покинула твоя молодая дружина, — сказал Ратиша.
— Но что мы можем сделать, ведь нас совсем немного? Мы молоды и неопытны, — сказал Гостомысл.
— Когда у князя есть дружина, то он может сделать очень много, — сказал Ратиша. — И, кроме того, остался твой воспитатель Стоум, а он один стоит целой дружины.
— Где он? — спросил, вытирая ладонью слезы, Гостомысл.
— Он ждет тебя за дверью, — сказал Ратиша.
— Пусть скорее входит, — вскинулся Гостомысл.
— Погоди. Так нельзя, — сказал Ратиша. — Нельзя встречать боярина в слезах. Увидев твои слезы, он только утвердится во мнении, что ты мал для того, чтобы быть вождем дружины. Вытри слезы, прими веселый вид. И пусть твой воспитатель и другие дружинники увидят, что ты не потерял мужества и не пал духом.
Гостомысл посмотрел в зеркало на стене. В зеркале отражался заплаканный ребенок.
— Не ребенок я, а князь! — гордо проговорил Гостомысл, приободряя себя, и приказал: — Ну-ка, Ратиша, дай мне умыться.
Через пять минут, с чисто умытым розовым лицом, Гостомысл приказал:
— А теперь, мой друг, самое время звать мудрого воспитателя.