– За рамки обычных… – еле слышно повторила она. Воображение нарисовало ей дюжину возможных вариантов, и все они благодаря ее недавним лихорадочным фантазиям были ошеломляюще неприличными.
– Мне хотелось бы знать, как можно истолковать выражение вашего лица – как надежду или как беспокойство, миссис Фонтейн.
Ла Вей говорил очень тихо. Словно в нем был еще один человек, который едва сдерживал смех.
– Можете истолковать его как терпеливое и неохотное согласие. – Элайза попыталась говорить спокойно, но ее голос прозвучал на октаву выше обычного.
– И ваше терпеливое и неохотное согласие так редко сопровождается румянцем, – заметил он.
«Пожалуйста, не позволяй ему вдобавок ко всему быть таким очаровательным. Я этого не вынесу», – взмолилась она про себя.
– А если бы меня попросили описать вас, – безжалостно добавил Ла Вей, – я сомневаюсь, что выбрал бы для этого слова «терпеливая» и «уступчивая».
Элайза не знала, беспокоиться ей или считать себя польщенной тем, что у него наконец-то сформировалось хоть какое-то мнение о ней и что он больше не рассматривает ее как исключительно утилитарный предмет, как, например, часы на каминной полке.
«А какие слова бы вы выбрали?» Старая, словоохотливая, дерзкая, менее осторожная, та самая, которую наняли на испытательный срок в две недели на работу к заносчивому аристократу, сказал бы он, потому что именно это она хотела услышать. Так, танцуя рил, один человек хватает другого за руку, потому что увлекается кружащим голову танцем или флиртует.
– Если вы считаете, что мое лицо розовее, чем обычно, то дело может быть в том, что я разожгла плиту на кухне, собираясь печь пироги, так что там немного жарко. И по лестнице я поднималась бегом, потому что мне не хотелось заставлять вас звонить дважды.
– Ну да, понятно. Яблочные пироги и неохотное согласие. Хочу еще раз сделать вам комплимент за выбор приоритетов, миссис Фонтейн.
– Ваши приоритеты – мои приоритеты, милорд.
– Правильно.
Они молчали, почти физически ощущая неуместное удовольствие от общения друг с другом.
– А вы случайно не чувствуете себя лучше, лорд Ла Вей? – рискнула спросить Элайза.
– Чувствую, миссис Фонтейн. Почему вы интересуетесь этим? Не тревожитесь ли вы о том, что я могу превратиться в одного из резвых, любящих ущипнуть прислугу за мягкое место лордов? – Ла Вей задал этот вопрос совершенно серьезно.
– Я и не знала, что есть такие господа, – отозвалась Элайза еще более мрачным тоном. – Но у меня отличные рефлексы, и я, если вы помните, бесстрашна. Так что нет, меня это не тревожит.