– Это все? – спросила Элайза.
– Возможно, еще одно письмо, если вы будете так любезны.
– Как пожелаете, – тихо сказала она.
Единственным звуком, нарушившим тишину, был шорох листа бумаги, который она положила перед собой.
– Моя дражайшая Мари-Элен! Спасибо тебе за письмо. У меня чуть сердце не разорвалось от печали, когда я узнал, что твои бальные платья сшиты по прошлогодней моде и что тебе стыдно показаться в них в изысканном обществе…
– В изысканном обществе… – эхом отозвалась Элайза.
– Особенно если учесть тот факт, что у леди Монтроуз есть несколько новых платьев, а также новый костюм для верховой езды. От души надеюсь, что тебе удастся вернуть свое наследство, ведь это подчеркнет, что ты… – пожалуйста, выделите это слово, миссис Фонтейн, – и есть изысканное общество и должна вести себя соответственно, то есть ходить с высоко поднятой головой при виде нового костюма для верховой езды. И… – Посмотрев через плечо Элайзы на письмо от Мари-Элен, Ла Вей указательным пальцем пододвинул его к ней. – Что это за слово, миссис Фонтейн? Похоже, письмо залито горькими слезами.
– Думаю, это слово «бессердечный», – сказала Элайза.
– А это?
– Это слово «равнодушное».
– Мне тоже так показалось. Итак, продолжим: – Если ты будешь так добра сообщить мне, не течет ли крыша, выжил ли скот, не голодает ли твоя лошадь, хватает ли еды на столе, разбежались или остались слуги, мое холодное, равнодушное сердце возрадуется. С любовью, твой брат.
Закончив писать, Элайза склонила голову набок, представляя Мари-Элен – прекрасную, испорченную и ужасную, которая прочитает это письмо, топнет ножкой и, возможно, даже не обратит внимания, что все это послание – настоящий шедевр сарказма.
– Я прочту письмо и подпишу его, миссис Фонтейн. И позвоню, когда надо будет его отправить.
– Очень хорошо.
Элайза тяжелой рукой посыпала письмо песком – так люди обычно бросают горсть земли в могилу.
Ла Вей хранил молчание. Она чувствовала, что он внимательно наблюдает за ней. Или, возможно, дело было в том, что ее кожа, все ее существо обретало особую чувствительность, когда его взгляд устремлялся на нее.
– Думаю, это все, миссис Фонтейн. Вы можете идти.
Элайза неуверенно поднялась со стула и рассеянно сделала книксен, глядя принцу в глаза.
Она удерживала его взгляд несколько мгновений. Его лицо оставалось холодным и безучастным.
Элайза задумалась о том, видно ли по ее лицу, что она обо всем этом думает, потому что, похоже, была не в состоянии скрыть свои мысли. Она совсем недавно стала служанкой.
Принц смотрел вслед Элайзе, подавляя в себе неожиданное желание ухватить ее за локоть, пока она не пропала из виду.