– То-то я и смотрю, – заметил Авдеев, – что как-то мне не по себе, – это неправильная выставка; разве можно выставлять в одном помещении столько икон с разными аурами. Это к добру не приведет.
Юлия пристально посмотрела на него, и Авдеев смиренно замолчал. Глаза у девушки были серо-голубые, их можно было назвать миндалевидные, если бы они не были такими большими, казалось слишком большими для ее лица, какими-то кукольными, словно на складе не оказалось других глаз и художнику пришлось совместить милый русский вздернутый носик из сказки «Морозко», и глаза шахини Сурейи из новейшей истории. Она произнесла:
– Если бы вы не насмешничали попусту, я бы вам сказала кое-что.
– Не буду, – пообещал Авдеев.
– Точно?
– Абсолютно.
– Я чувствую энергию, исходящую от икон, она действительно у всех разная, у одних сильная, у других едва ощущается. Не верите?
Авдеев не ответил, но по выражению его лица было видно то, что он не верит. Юлия протянула ему вывернутую руку.
– Потрогайте мою ладонь.
– Зачем, – подозрительно спросил Авдеев.
– Потрогайте, – настойчиво сказала Юлия.
Авдеев осторожно взял ее руку.
– Ну?
– Холодная?
– Да.
– А теперь смотрите.
Она поднесла ладонь к иконе на расстояние полуметра, подержала несколько минут и протянула Авдееву.
– Потрогайте.
Ладонь была горячей.
– Ничего себе, – сказал Авдеев, – а у меня так получится?
Теперь он поднес руку к иконе, но тут к ним подошла женщина, смотрящая за залом.
– Молодой человек, что вы делаете?
– Заряжаюсь энергией, – ответил Авдеев.
– Немедленно прекратите, или я позову милицию, только шаманства нам здесь не хватало.
Авдеев сунул руку в карман. Юлия засмеялась и направилась в другой зал. Авдеев последовал за ней, чувствуя спиной осуждающий взгляд смотрящей.
Из художественной галереи вышли через час. Юлия добросовестно осмотрела все иконы, не пропустив ни одной.
– Как самочувствие, – участливо поинтересовался Авдеев.
– Не сказала бы, что хорошее, – не уловив подвоха, призналась Юлия, – как-то устала очень.
– А что я вам говорил, – сказал Авдеев, – нельзя столько икон собирать в одном месте – это антигуманно. Я, например, совершенно разбит.
– Не злорадствуйте.
– Отнюдь, я констатирую. Согласитесь.
– Ну ладно, – сдалась Юлия, – признаю, я ужасно устала.
– Представляете, вы – экстрасенс, от чего-то вы устали, от чего-то подзарядились, а каково нам простым людям.
– Хорошо, – сказала Юлия, – что я должна сделать в искупление, чем мне загладить свою вину?
– Ничего, – сказал милосерднейший Авдеев, – мне достаточно морального удовлетворения.
– Нет, – не унималась Юлия, – я должна чем-то возместить понесенный ущерб. Хотите, куплю вам мороженое?