«И во всех людях всего московского государства, всяких чинов, от мала и до велика, и до ссущих младенцев, послал Господь Бог свой Святый Дух в сердца всех православных христиан, яко едиными усты вопияху, что были на Владимирском и на Московском, и на всех государствах Российского Царствия Государем, Царем и великим князем всея Руси Самодержцем, праведного корени блаженные памяти великого Государя Царя Феодора Ивановича всея Руси, сродично тебе, великому Государю Михаилу Феодоровичу. И по милости Всемогущего Бога, и по избрании всех людей, тебя великого Государя, Царем и всея Руси Самодержцем обрали».
И дальше:
«Милосердуй о нас, расточенных, не остави нас погибающих, тебе единого предизбра Бог и соблюде до нынешнего времени и остави истинного правителя Российскому Государству, христианского поборника и святым Божиим Церквам теплого заступника… Не дай истинной нашей веры в попрание и святых Божиих церквей во осквернение, и всех православных крестьян от злых неприятелей, восстающих на ны, в расхищенье».
13 марта Великое посольство прибыло в Кострому, а 14-го с крестным ходом, при огромном стечении народа, отправилось в монастырь к Михаилу. Отслужив в монастырской церкви Св. Троицы молебен, посольство прочитало грамоту собора об избрании Михаила Феодоровича на царство всей Русской землею и просило его принять на себя великое служение государству. Но ни Михаил, ни его мать сперва не склонны были принять предложение и указывали членам посольства на полную истощенность земли, на непрочие царского положения, припоминая судьбу сына Бориса>4 и Шуйского, и на возможность мести поляков отцу Михаила Филарету, находившемуся в польском плену. Но посольство старалось доказать, что и Борис в своем потомстве, и Шуйский понесли кару Божию: первый за то, что извел царский корень, погубив царевича Димитрия, а второй за неправильный захват престола, так как был он избран малым числом подставных людей. «Теперь же мы пришли в соединение, — говорили послы Марфе, — хотим стать за церковь Божию; всей землею избрали мы сына твоего, хотим за него головы класть и кровь лить. Не испытывай судеб Божиих; хоть и погибли Годуновы и Шуйский; судьбами царей воля Божия действует; ей ли воспротивишься? Не страшись и за государя нашего Митрополита Филарета, мы послали уже в Польшу и отдаем за выкуп его всех пленных поляков». Но тщетны были мольбы послов. Тогда Феодорит взял образ Владимирской Божией Матери, а Авраамий образ Московских чудотворцев и понесли их к Михаилу. «Что делаете? — воскликнул последний. — Зачем сей подвиг Божиим иконам, труд ваш и дело выше сил моих». — «Если веришь, — возразил владыка, указывая на иконы, — верь, что их, а не нашей волею ты избран, и что они дадут тебе силы царствовать и спасут отца твоего. Что человек и что им делается? Волею Бога сии Святые иконы совершили путь из Москвы: преклонись же перед ними и повинуйся». Но и это не подействовало на сына и мать. Тогда Феодорит, придя уже в отчаяние выполнить возложенное на посольство поручение, в горести воскликнул: «Совершилось, да будет по Вашему; мы идем обратно и скажем Москве и пославшим нас, что вы отвергли мольбы и слезы наши. Бедствуй русская земля. Пусть настанет прежнее безначалие, пусть плачет снова народ, опозорятся церкви. Но перед сим Святым образом говорю тебе, царь Михаил, что отныне на тебя падает бедствие отчизны. И ты, инокиня благочестивая, ты будешь отвечать перед судом Божиим за кровь и слезы христиан. Да настанет вновь междоусобие, да расточится царство Московское, да услышат о безгосударстве нашем враги, да придут и расхитят нас». Эта угроза наконец подействовала; Михаил дал свое согласие, а мать благословила его на царство Феодоровской иконой Божией Матери.