Пес не шевелился, пристально наблюдая за отступлением человека.
Света машинально закрыла рукой горло и опустила ее, только когда забралась обратно в теплую, спасительную машину.
— А мы вновь говорим вам всем «добрый день» и принимаем звоночки! — радостно сообщила ей магнитола.
Тоня сидела у окна и улыбалась собачке.
— Ты включила радио?
Дочка кивнула:
— Мне скуууучно.
— И у нас на линии уже есть первый дозвонившийся. Здравствуйте! Представьтесь, пожалуйста!
— Пусть она погладит пса! Пусть она его погладит, грязная шлюха! СУКА, ДАЙ ЕЙ ПОГЛАДИТЬ ПСА! — заорал хриплый голос из колонок. Света схватилась за грудь, дышать стало трудно.
— О, вы заходите с козырей, ха-ха.
— Я найду тебя. Я вспорю тебе твой жирный живот и выпотрошу, если ты этого НЕ СДЕЛАЕШЬ!
— Тоня… Что это?
— А? — Дочка обернулась, глаза ее сверкали. — Не знаю. Тетенька передает привет кому-то, а что?
Света приложила руку к своему лбу. Такое чувство, словно сковородки коснулась. По телу пробежала болезненная дрожь.
Пес подошел к машине поближе, сделал стойку напротив окна Тони, призывно мотнул головой, тявкнул и опять махнул лапами.
— Можно я ее поглажу, ма?
— Нет! — крикнула Света. — Нет! Нельзя!
Она вновь вырубила магнитолу, и пес за окном вонзил в Светлану безжизненный взгляд черных глаз. Проклятие, он что, связан с радио?!
— Она такая милая…
— Это плохая собака, Тоня!
— Она не может быть плохой, ма! Ты посмотри на нее! Она вся промокла, она дрожит. Ма!
Тело пса действительно подрагивало. Вот только от холода ли… Света нашарила на заднем сиденье щетку. Китайский пластик… В багажнике должна быть монтировка. Но где?! Господи, как так вышло, что она оказалась под строгим надзором пса бывшего мужа?!
Мигнул зеленый огонек магнитолы, прокрутилась заставка «Пионера», и салон наполнил злой голос:
— Не надо было сюда приезжать!
Она могла поклясться всем чем угодно, что эту фразу произнес Коля. Света выдернула панельку из слота, отломив скобочку крепления, и отбросила в сторону.
— Мам? — Тоня смотрела на мать с изумлением и страхом. — Что с тобой, мам?
— Неужели ты не слышишь? — с какой-то обидой проговорила Света.
— Что, мам?
— Голоса, Тоня!
— Я ничего не слышала…
Свете вспомнилась бабушка Зина, которая на склоне лет погрузилась в какой-то свой, замкнутый, мирок. Они всей семьей жили тогда в коммуналке, и маленькая Светка боялась сумасшедшей родственницы до дрожи в ногах. Раздавленная годами, та вечно сидела у окошка, улыбалась и говорила с кем-то невидимым. Часами, днями, неделями — вела беседы и смеялась над ответами.
А потом шагнула из этого самого окошка.