От нее пахло дешевыми духами и неприятностями. Она не представилась, не попыталась завязать разговор — просто сидела, съежившись, на соседнем сиденье и тупо пялилась во мглу впереди. Черные, спутавшиеся под дождем и ветром волосы висели сосульками, рюкзак перекочевал на колени, кеды в черно-белую шашечку вымокли. Разговор завязывать не хотелось абсолютно, до зубовного скрежета. Чтобы хоть как-то разрядить напряженную обстановку, я включил радио. К моему огромному сожалению, поймать ничего не удалось.
Игла втыкается в карту. Наугад. Как всегда. На этот раз Брянская область. Там, где сталь протыкает бумагу, появляется крохотная дырочка. В это же самое время на дороге в Брянской области в обычную жизнь лезет очередная жуть. Как всегда. Проклятая карта.
Неспешная беседа притупляет внимание. Настолько, что Серега едва успел среагировать и до упора вдавить педаль тормоза. Сперва подумал, что ему чудится, кинул быстрый взгляд на Наташу, увидел ее окаменелое от ужаса лицо и понял, что всe взаправду.
Прямо посреди дороги, вбитый в асфальт так, что по полотну во все стороны разбежались трещины, стоял крест. Две подернутые ржавчиной приваренные друг к другу рельсы. К распятию, раскрыв в немом крике набитый пожелтевшими газетами рот, бечевкой и проволокой был привязан бомж. Обыкновенный бедолага в лохмотьях, пахнущий так, что рядом просто стоять невозможно. Усевшийся на плече ворон деловито клевал глаз несчастного.
Наташка завизжала. Органы завели дело. Крест не смогли выкорчевать даже с помощью гусеничного трактора. Так и стоит до сих пор. Место в народе тут же получило статус дурного.
— Зря ты меня подобрал.
Прекрасное начало разговора. Лучше не придумаешь. Голос тоненький, детский. Приятный. Всегда любил детские голоса. Когда моя принцесса чуть подрастет, у нее наверняка будет такой вот голосок. Люблю ее просто до безумия. Собственно, эта любовь да беспокойство и выгнали меня на трассу в такой поздний час. Домой выдвигаться я планировал только завтра утром, но моя благоверная вызвонила меня посреди ночи, истерично сообщила о том, что у малышки поднялась температура, и бросила трубку. Что мне оставалось делать? Уснуть после такого я, естественно, не мог. Собрал рюкзак, кинул в машину и выехал. И напоролся на это до нитки промокшее чудо.
— Лучше было бы оставить тебя мерзнуть?
— Для тебя — да, — невозмутимо ответила девочка.
— Хамить-то зачем? — вяло поинтересовался я. Еще я с малолеткой в собственной машине не пререкался. На том разговор и окончили. Радио поймать так и не удалось.