* * *
Пришёл решающий день. Оля среди других жаждущих стать студентами музыкального училища ждала своей очереди. Ей казалось, что сердце остановится и она не сможет петь перед людьми.
Но вот она заходит в аудиторию. За столом сидят почтенные профессора, музыканты.
– Как вас зовут, барышня? – спросили её.
– Ольга Погорелова, – ответила она, не слыша собственного голоса.
– Чем вы занимаетесь, Ольга? – задал ей вопрос седенький старичок с клинообразной бородкой.
– Я была воздушной гимнасткой в цирке. Потом я сорвалась с высоты, травмировалась, теперь не могу работать в цирке. Решила попробовать себя в пении.
– А почему именно в пении? – спросил её другой экзаменатор. – Вы когда-нибудь занимались музыкой?
– Нет, – чистосердечно призналась Оля.
Экзекуторы скептически смотрели на неё. Но всё же сказали:
– Пожалуйста, мы вас слушаем. Что бы вы хотели нам спеть?
– Я подготовила романс Антониды из оперы Глинки «Иван Сусанин», каватину Розины из оперы Россини «Севильский цирюльник», арию Анжелики из оперы Пуччини «Сестра Анжелика», ариетту Снегурочки из оперы Римского-Корсакова «Снегурочка», ариозо Манон из оперы Массне «Манон», арию из оперы «Альцина» Генделя. Также я готова спеть вам романс Алябьева «Соловей» и народные песни.
По мере того, как она говорила, брови у музыкальных светил приподымались всё выше. Не каждый день приходят к ним циркачки с подобным репертуаром.
– Что ж, пожалуйте к роялю, – предложил один из них.
Оля начала петь. Её никто не прерывал, и это придало ей вдохновения. Она пела, с каждым новым произведением раскрываясь, как певица, всё глубже.
Когда она закончила, раздались аплодисменты. Экзаменаторы рукоплескали ей стоя.
– У вас прекрасно поставленный академический голос. Да и народный тоже, – констатировал один из профессоров.
– Уникальный голос, – вторил ему другой, – вы берёте пять октав!
– И вы хотите сказать, что овладели этим репертуаром самостоятельно? Нигде не учились специально? – спросил старичок.
– Не училась, – подтвердила Оля. – То есть я посещала ваши музыкальные вечера, запоминала на слух вокальные произведения, а потом дома сама пела. Купила нотные сборники, где есть слова этих арий и репетировала.
– Неподражаемо! Потрясающе! Это природный вокальный дар! Меццо-сопрано! Учить обладателя такого голоса – только портить, – послышались восклицания.
– Знаете, коллеги, – сказал старичок-профессор, – я за всю свою долгую жизнь лишь единожды встречался с таким поразительным феноменом. Я работал тогда в нашем театре и к нам пришла на прослушивание некая Ксения Никитина. Это нечто подобное тому, что мы с вами слышали сегодня. Потрясающий вокал, огромный вокальный диапазон, глубина исполнения… А вы, между прочим, чем-то похожи на неё, – обратился он к Оле, – голос ваш мне сразу показался знакомым, я поражён тем, насколько ваш вокал похож на никитинский. Бывает же такое!