Жоан вместе с Никколо прибыл в церковь Санта Мария дель Пополо, чтобы сохранить внешние приличия, отдав долг памяти тому, чье тело было выставлено там. На пурпурно-желтых мундирах ватиканских гвардейцев выделялись траурные повязки, а свет факелов, которые они держали, сливался со светом от множества свечей, горевших в храме. Тишина нарушалась лишь шарканьем ног людей, проходивших рядом с гробом, и приглушенными голосами гвардейцев, направлявших эти одетые в траурные одежды то́лпы. Папа удалился в свои покои; скорбную церемонию возглавляли Цезарь в своих кардинальских одеждах и Джоффре Борджиа. Рядом с ними находились их двоюродный брат кардинал Хуан Борджиа Ланцоль и прочие родственники. На почетном месте расположился дон Микелетто; он стоял очень прямо, одетый, как и все, в черное и с оружием на поясе. Его взгляд встретился со взглядом Жоана, но валенсиец лишь едва качнул головой в знак приветствия.
Дойдя до гроба, в котором лежало тело, Жоан остановился, не обращая внимания на то, что из‑за этого замедлилось движение всей очереди, выражавшей соболезнования и преклонявшей колена перед телом. Он лишь перекрестился, прося у Господа прощения за свои деяния. Хотя, глядя на это лицо с аккуратной бородкой – одновременно прекрасное и волчье, – он подумал об Анне, и ненависть снова заполнила его сердце. Вполне возможно, что то, что сейчас жило и развивалось в чреве его супруги, было семенем этого урода. То, что заставит ее чувствовать себя оскверненной всю жизнь. Этот подонок разрушил нечто прекрасное!.. Жоан почувствовал такую ярость, что заскрипел зубами, и одновременно такую дикую боль, что глаза его увлажнились. Жоан сжал рукоятку кинжала, который висел у него на поясе и которым он умертвил герцога, и в нем вдруг проснулось непреодолимое желание повторять это снова и снова. Он ни на минуту не раскаивался. Смерть не была достаточной расплатой за то, что этот субъект сделал с их жизнью и жизнью многих других людей.
– Пойдемте, – услышал он голос Никколо, пытавшегося увлечь его за собой. – Мы мешаем.
В толпе тихо переговаривались и толкались, но Жоан не сдвинулся с места, расставив ноги и вперив взгляд в покойного. Он хотел продлить свое мрачное наслаждение, насколько это было возможно. Когда давление толпы стало невыносимым, он снова бросил взгляд на Микеля Корелью. Тот тоже смотрел на него своими темными блестящими глазами; его лицо со сплющенным носом напоминало сейчас морду быка.
34
Тем же вечером герцог Гандийский был похоронен после того, как гроб с его телом и открытой верхней частью, благодаря чему можно было увидеть лицо покойного, был пронесен по улицам Рима в сопровождении пышной процессии, состоявшей из двухсот вооруженных людей с факелами, множества кардиналов и римской знати. На церемонии также присутствовали все иностранные послы во главе с испанцем Гарсиласо де ла Вега, поскольку это был не только папский сын, но и представитель испанской знати, женатый на двоюродной сестре короля Фернандо.