А на слова Чуева: «Говорят, такие, как Сталин, Молотов, только себя считали ленинцами, а других — нет» — Вячеслав Михайлович заявил: «Но выхода другого не было. Если бы мы не считали себя ленинцами и не нападали бы на тех, которые колебались, тогда могли бы ослабиться...»
Молотов утверждал:
«Я отвечаю за все репрессии, как Председатель Совмина... Я отвечаю за всех. Поскольку я подписывал под большинством, почти под всеми... Конечно, принимали решение. Ну а в конце концов по доверию ГПУ, конечно. Спешка была. Разве всех узнаешь? Надо помнить о том, что в аппарате того же НКВД было немало правых. Ягода правый насквозь. Ежов другого типа. Ежова я знал очень хорошо, лучше Ягоды. Ягода тоже дореволюционный большевик, но не из рабочего класса... Политическая есть разница. Что касается Ягоды, он был враждебным по отношению к политике партии. Ежов не был враждебным, он перестарался — Сталин требует усилить нажим... Он не из подлых чувств. И остановить невозможно. Где тут остановить? Разобраться. А разбирались зачастую те же правые или троцкисты».
Рудзутака, по мнению Молотова, расстреляли за то, что он больше любил отдыхать, чем работать, и на отдыхе, вероятно, водил неподходящую компанию:
«Я думаю, что он не был сознательным участником (заговора. — Б. С.)... Бывший каторжник, четыре года на каторге был... Но к концу жизни — у меня такое впечатление сложилось, когда он был у меня уже замом, он немного уже занимался самоублаготворением... Вот эта склонность немножко к отдыху и занятиям, которые связаны с отдыхом... обывательщиной такой увлекался — посидеть, закусить с приятелями, побыть в компании — неплохой компаньон... Трудно сказать, на чем он погорел, но я думаю, на том, что вот компания у него была такая, где беспартийные концы были бог знает какие... А Сталин хорошо относился к Рудзутаку... И расстрелял... Но я за него не мог вполне поручиться, что он честно вел себя. Дружил с Антиповым, Чубарем».
Кстати, одним из поводов для расправы с Рудзутаком и рядом других высокопоставленных номенклатурщиков могло послужить их неумеренное, по мнению Сталина, стремление к материальным благам. Так, 3 февраля 1938 года Политбюро утвердило совместное постановление ЦК и Совнаркома об ограничении размеров дач ответственных работников, поскольку «ряд арестованных заговорщиков (Рудзутак, Розенгольц, Антипов, Межлаук, Карахан, Ягода идр.) построили себе грандиозные дачи-дворцы в 15—20
и больше комнат, где они роскошествовали и тратили народные деньги, демонстрируя этим свое полное бытовое разложение и перерождение».