– Ты вот что, малыш, – Мертвый Дед будто угадал мысли ученика, – ты на нож особо не рассчитывай. Против меча или копья он не потянет по-любому.
Санёк не спорил. Будь его воля, именно нож стал бы его основным оружием. Но мастеру виднее. Тем более что до сих пор всё, что он говорил, оказывалось истиной в последней инстанции.
Итак, прошло три дня, и обучение Санька можно было считать законченным. Теперь осталось только сдать выпускной экзамен.
Честно говоря, Санёк малехо очковал. Так как знал, что ему предстоит.
Арена.
Но оказалось, что до Арены ему необходимо испытать еще кое-что весьма неприятное.
– Пей, – велел мастер Скаур, он же – Dead Gaffer, то бишь – Мертвый Дед.
– Это обязательно? – Санёк еще издали, по характерному запаху признал галлюциногенное зелье.
– Ты – против?
– Вообще-то нет, – Санёк поверил в эффективность местных методик (еще бы!), но очень уж не хотелось в кошмар.
– Тогда пей, малыш. Наше время оплачено.
– А привязать меня не надо? – Санёк подсознательно тянул время. – В прошлый раз вы меня вроде привязывали.
– Пей, мать твою! – рявкнул Мертвый Дед. – Пей – или вали отсюда.
И Санёк заглотил психотропный (или какой там еще) яд.
…И провалился в самый страшный из своих прежних кошмаров.
– …Тресни ее по голове, чтоб не крутилась! – рявкнул тот, который держал Санька на ноже.
– Не-а! Я люблю, когда трепыхается… – Второй, тоже с бритой башкой, одной татуированной лапой сдавливал горло распластанной на разобранной кровати девчонке, другой грубо, как тесто, мял ее груди, оставляя красные следы. Санёк похолодел. Ему вдруг показалось, что это – Лика. Но в следующий миг стало ясно: не она. Не похожа ничуть. И это не его, Санька, горло кровит нож, а совсем другого человека. Слабого, перепуганного до смерти. Человек этот глядел, как «синяя» тварь уродует его дочь, но способен был только бормотать:
– Не делайте этого, не надо, пожалуйста, вы же люди, как так можно…
Да и бормотал еле слышно, потому что рот толком не открыть: снизу челюсть подпирал нож.
Тот, кто держал нож, страшный, заросший щетиной, одинаковой на лице и на голове, не обращал на него внимания: глазел, как второй готовится насиловать Ксаньку.
«Зачем, зачем я впустил их в квартиру…» – сверлила голову бессильного человека бесполезная мысль. Не открыл бы дверь – они бы не вошли. И не было бы этого кошмара…
– Не трогайте ее, вы, животные! – закричала жена. Она ползла по ковру к кровати… К их супружескому ложу, на котором они когда-то зачали Ксаньку и которое еще пятнадцать минут назад казалось самым безопасным местом в мире.