– Вперед! – закричал Духарев, и они поскакали на врага.
Увидев всадников, пехотинцы остановились, сомкнулись и ощетинились пиками. Очень разумно. Только вот Духарев не собирался их атаковать. Только придержать немножко.
– Стрелами! Бей! – крикнул он.
А сам развернулся и поскакал обратно.
Теперь ему стало ясно, что катафрактов было от силы сотни три. Соединенные дружины Икмора порубили их всех!
«Золотого всадника» завалил его Велим. Отмахнул голову, поднял ее за огрызок плюмажа.
Русы дружно взревели. Похоже, все были уверены, что прикончили именно кесаря ромеев. А вот Духарев в этом сильно сомневался. Вряд ли кесарь ромеев разъезжает с тремя сотнями охраны.
Ну да ладно. Дело сделано.
– Жги! – закричал Икмор. И осадные машины врага утонули в пламени.
Духарев глянул в сторону ромейского лагеря. Черт! Латная конница – уже в трех стрелищах.
– Уходим! Уходим! – загремел он. – В крепость! Живо!
И русы, побросав все трофеи, помчались к воротам. Но голову вражеского вождя Стемид прихватил с собой.
Позже ее накололи на копье и подняли над стеной. Пусть ромеи снизу полюбуются на трофей.
К сожалению, это был не император Византии. Всего лишь стратиг, магистр Иоанн Куркуас,[32]которому Цимисхий поручил охранять осадные орудия. В отличие от своих прославленных предков, этот успел отличиться лишь тем, что лихо грабил булгарские церкви. Да прохлопал порученные ему машины.
Об этом позже рассказал пленник-ромей.
Тем не менее это была замечательная победа. И боевой дух защитников Доростола поднялся сразу на несколько пунктов.
Однако в целом положение осажденных оставалось очень трудным. Еще месяц-полтора – и в крепости начнется настоящий голод.
А Святослав ждал…
Глава 13
Византия. Женский монастырь святой Пелагеи
Двенадцатого июля 971 года к воротам маленького монастыря святой Пелагеи, располагавшегося в четырнадцати милях от Константинополя, подъехали пятеро мужчин. Последний вел на поводу оседланную лошадь без всадника.
На одном из мужчин было облачение чиновника царского дворца, на других – доспехи этериотов.
Монастырь был женским, но входить в его внешний двор мужчинам не запрещалось. Да и сам привратник был мужчиной.
– Игуменью сюда! – по-хозяйски скомандовал чиновник.
– Сейчас, мой господин, сейчас! – залопотал привратник, ничуть не усомнившись в праве гостя повелевать. Рядового чиновника не сопровождает царская стража. – Эй ты! – крикнул он молоденькой монашке, заглядевшейся на красавцев-этериотов. – Бегом за матушкой!
Игуменья появилась довольно быстро. Надо полагать, ей сообщили, что приехал человек из Дворца.