– Уже не мой он теперь, Вышгород. Теперь моего в этом мире немного осталось. Теперь всё – твое. И Киев – твой, и Вышгород.
– Киев – Ярополков, – возразил Святослав.
– Твой! Здесь твоя земля. Киев, Вышгород…
– А еще – Итиль хузарский, и Тмуторокань. И булгарские земли. И не Киев теперь град мой стольный, а Переяславец булгарский. Там – сердце земли моей. – И зная, что может потешить его мать, добавил: – Там вина сладкие и фрукты дивные. Туда все пути сходятся. Там до Константинополя – рукой подать. Оттуда потекут ко мне парча да злато, серебро и кони. Там наши кожи да мех, да воск. Все, что родит земля от Новгорода до Киева, знатный доход принесет. И дружина моя сыта будет, сильна и богата. Все вои лучшие ко мне придут. Что нам тогда печенеги? Пыль под копытами!
Не убедил, похоже.
Княгиня бессильно откинулась на подушки. Дышала с хрипом, щеки запали…
– Значит, уедешь?
– Уеду! – решительно заявил Святослав. – Печенегов не бойся. Больше не придут.
Ольга не ответила. Некоторое время оба молчали. Потом княгиня сказала еле слышно:
– Не уезжай, сын. Погоди пока… Пока я умру. Чую: недолго осталось.
– Что ты худое говоришь, матушка! – Святослав коснулся мозолистой ладонью иссохшей, проросшей взбухшими венами руки матери. – Зачем так говоришь?
– Знаю. Обещай, что не уедешь.
– Обещаю, – после паузы произнес великий князь.
– Еще обещай, что похоронишь меня по-христиански.
Святослав нахмурился, заиграл желваками… Но потом все-таки выдавил:
– Обещаю.
Выпустил руку матери и встал.
Ольга закрыла глаза.
Бесшумным шагом Святослав покинул горницу. Он был очень сердит.
– Иди к ней, лекарка! – бросил он ждавшей за дверью Сладиславе. – Нет! Погоди! Это правда, что она умирает?
– Правда, – спокойно ответила Сладислава. – Все люди умирают, князь.
Святослав развернулся стремительно, бросился вниз по лестнице.
– Коня! – рявкнул князь. И умчался.
Сладислава вздохнула и вошла в покои. Сердце ее чуяло недоброе. Беду. И беда эта была больше, чем смерть княгини. Беда – это перемены, которые за этой смертью последуют. И не верилось Сладиславе, что это будут перемены к лучшему. Одно утешало: здесь ее муж. И пока он здесь – защитит. Но что будет, когда он уедет? А уехав, вернется ли?
Духарев гулял на княжьем дворе вместе с ближними дружинниками. Остальным накрыли столы за стенами. Богатые столы.
Если бы Сергей мог выбирать, он с удовольствием сменил бы эту грандиозную попойку на тихий обед под родной крышей. Устал он. Сначала – стремительный переход от Дуная, потом, когда на последнем поприще переняли гонцов Претича, – и вовсе сумасшедная гонка. И, наконец, утренний бой, отнявший последние силы. Лечь бы сейчас на печь, выпить сбитню да спать до завтрашнего полудня.