Родич покойника Хундилы сверлил Коршунова взглядом, пока это не заметила Рагнасвинта. Она сразу оживилась. Пихнула Алексея: видишь, мол, как эта немочь на тебя смотрит? Ну не весело ли? И очень звонко расхохоталась. Тут Алзис, который и без того был бледен, и вовсе позеленел, шваркнул об стол недопитую чашу, обрызгав соседа пивом, и сбежал.
Более или менее пристойно вели себя те, кто обосновался во главе стола. Там устроился сам Одохар, а справа от него – Травстила.
Рикс пил относительно немного, а Травстила, хоть и вливал в себя чашу за чашей, оставался в идеальной форме.
Они беседовали. Причем вполне вероятно, что беседовали – о Коршунове. Алексей пару раз ловил на себе их взгляды. Но самого разговора не слышал. От Одохара Алексея отделяло всего двое: Фретила с супругой, но гам стоял такой, что Коршунов и Рагнасвинту слышал через слово, а понимал – через пять. Впрочем, ее и слушать было нечего. Обычное щебетание…
Как в анекдоте: «А у меня жена – такая умница. И красавица, и по дому все делает, и веселая такая: все щебечет, щебечет, щебечет… идиотка…»
Одно из железных правил, усвоенных Коршуновым в ТОЙ жизни: чем меньше пытаешься вникнуть в смысл того, что говорит женщина, тем лучше для обоих. Главное; правильно улавливать интонацию.
Агилмунд внезапно воздвигся из-за стола, перешагнул через скамейку, подхватил молоденькую квеманку поперек туловища и молодецким рывком вскинул на плечо.
Квеманка запищала и задрыгала ногами в воздухе. Одежка ее задралась, явив взглядам пирующих не только ноги, но и то, что между ними. Вслед Агилмунду полетело несколько реплик. Очевидно, рекомендации по поводу того, как наилучшим образом употребить аппетитный «десерт». Агилмунд реплики проигнорировал. Пошатываясь – не от тяжести ноши, конечно, а от поглощенного пива, – направил стопы к ближайшим кустам.
Рагнасвинта больно укусила Коршунова за ухо. Как он смеет глазеть на «прелести» какой-то квеманской девки, когда она рядом! Куснула – и тут же принялась ластиться.
А на дальнем конце стола тем временем назрела ссора. Одохаровский дружинник Ахвизра наехал на Книву. Заговорил яростно, обвиняя его в чем-то. Коршунов расслышал имя «Нидада». Алексей знал, что так звали парня, которому перерезали горло на болоте. Почему – еще не разобрался. Что-то, связанное с квеманами и Книвой.
Он еще размышлял, стоит или не стоит вмешиваться, когда Книва что-то брякнул, а разъяренный Ахвизра вскочил и схватил его за горло. Тут уж медлить было нельзя, и Алексей бросился на помощь. С другой стороны на подмогу брату устремился Сигисбарн…