С этими словами он в третий раз схватил тетушку, дошел с нею до кровати, высоко поднял свою драгоценную ношу и водрузил ее на крышу шкафа.
– Ну вот, – воскликнул Можер, отряхивая руки и глядя на дражайшую родственницу снизу вверх, – теперь вы стали ближе к богу, к которому всегда взываете в своих молитвах. Уверен, он тотчас услышит вас, едва вы обратитесь к нему, но даже не попытается снять, несмотря на всю вашу набожность. Вам придется подождать, пока ангелы и святые, которых он наверняка позвал, не надорвут животы от смеха, глядя на ваши попытки спуститься на грешную землю. Что же касается меня, то я покидаю эту обитель размалеванных идиотов, глядя на которых вы пытаетесь пробить лбом полы. Прощайте, тетушка! Я, конечно, мог бы еще остаться погостить, да уж больно у вас скучно, к тому же у ворот меня ждет товарищ.
– Можер, сними меня отсюда! – закричала настоятельница, начиная бесноваться на своем насесте. – Ведь какой позор, если меня увидят здесь! Да и никто мне не поможет, а спрыгнуть с такой высоты я не смогу!.. Или ты хочешь, чтобы я переломала себе все кости?
– Кто же виноват, что в вашей келье такой высокий шкаф! – пожал плечами Можер.
Аббатиса, с перепугу забыв про распятие, которым она, надо думать, отогнала бы нечистую силу, не без помощи которой племяннику удалось водворить ее на столь неподобающий трон, продолжала кипеть возмущением и брызгать слюной.
Не слушая больше ее, Можер уперся в дверь плечом. В ответ – ни малейшего скрипа, ни движения. Тогда, отойдя на шаг, он попробовал упереться в дверь руками, но она только чуть пискнула одной из досок и снова не подалась.
Можер усмехнулся и выразительно посмотрел на тетушку. Обрадовавшись было его бесплодным попыткам, аббатиса, увидев этот взгляд, задрожала от страха и сложила крестом руки на груди. Можер, не спуская с нее глаз, сделал по направлению к шкафу шаг, другой, третий… Аббатиса подобрала ноги и вся съежилась, придвинувшись вплотную к стене. Казалось, сейчас случится непоправимое, и с нее станут срывать одежды! Подумав об этом, она воздела руки к небесам и запричитала, взывая к Богу. Потом, вспомнив про распятие, схватила его и, выпучив глаза, выставила вперед. Теперь дьявол или же племянник – в ее воспаленном мозгу это начало сливаться воедино – не посмеет приблизиться к ней! Крест на его пути!
Но Можер, проследив за этими манипуляциями старушки, только расхохотался. Потом, не доходя до шкафа, остановился, развернулся и, разбежавшись, вышиб дверь ногой.
Бедная аббатиса закричала от ужаса: дверь с шумом улетела в глубь коридора и там, гулко ударив в стену напротив, будто поверженный гигант, рухнула с грохотом на пол. Не помогли ни замок, ни петли. От того и другого остались лишь жалкие останки.