– Можер, одумайся! – предприняла последнюю попытку воздействовать на строптивого родственника аббатиса. – Ведь епископ узнает, поднимется шум, меня ждет нагоняй. Неужто тебе не жаль свою двоюродную тетку?
– Конечно, жаль, как можете вы в этом сомневаться, тетушка? Однако вам, по-видимому, неведомо, что такое служба королю. Это то, мадам, что исключает всякие родственные связи и чувства. Так и скажите епископу, когда он спросит вас.
– Он подвергнет тебя отлучению, Можер! Я, конечно, и слова не скажу, но начнут опрашивать других, и они расскажут о твоих богохульствах.
– Я подчиняюсь королю, тетушка, а он сильнее. Что касается вашего епископа, то мне на него попросту начхать. А если он станет угрожать, то я его повешу вниз головой… – Можер оглянулся по сторонам, – вот на этом дереве, – он показал, на каком именно, – так ему и передайте. Думаю, после этого у него отпадет охота к отлучениям. К тому же, тетушка, я вскоре возвращаюсь в Нормандию, отец надумал меня женить.
– Хвала Господу! Может, тогда ты возьмешься за ум.
– Посмотрим еще, какова невеста. Коли станет на брачном ложе петь псалмы во славу Господа, то придется уму-разуму учить не меня, а ее.
– Когда же уезжаешь?
– Провожу мать, а за ней уж сам.
– Так Гуннора здесь? Почему же она никогда не навестит меня?
– Не знаю, тетушка. Но я передам ей вашу просьбу. Так что же ворота? Откроют мне их?
Аббатиса огляделась по сторонам и подошла к племяннику ближе.
– А сам ты этого сделать не можешь? – негромко проговорила она. – Представь, что я собственноручно отодвину засов у всех на виду… Что отвечу я потом епископу?
Можер повернулся и резко сдвинул огромный засов, похожий на бревно. Проехав в скобах, он вылетел из них и гулко шлепнулся о землю шагах в пяти.
– О Боже, – покачала головой аббатиса, – теперь нам всем придется поднимать его.
– Ничего, пусть потрудятся, – кивнул Можер на монахинь, наблюдающих за ними, – не всё же им таскать травинки из земли.
Он пропустил вперед Герду, сам вышел следом. Рено подвел ему лошадь. Можер вскочил в седло, потом поднял сестру Инессу и усадил впереди себя.
– Прощайте, матушка! – крикнул он, помахав рукой аббатисе. – Наверное, мы теперь очень долго не увидимся с вами. Но, может быть, я еще вернусь. Зачем, хотите вы спросить? Чтобы повесить епископа, а поскольку мне не хотелось бы возвращаться пустым, захвачу вот эту девчонку, – он указал глазами на привратницу, которая, хоть и густо покраснев, не могла все же скрыть довольную улыбку. – Она мне нравится, черт подери! А ты, – крикнул он сестре Барбете, стоявшей поодаль, – когда я вернусь, не забудь, что я тебе обещал. И помните, тетушка и вы все, Можер Нормандский не привык бросать слов на ветер!