Участники совещания были настолько очарованы новаторским подходом Кинги, что в зале на мгновение воцарилась ошеломляющая тишина. Затем все подняли руки и в один голос сказали «да». Собравшиеся смотрели друг на друга сияющими глазами, кивали головами в знак одобрения и смеялись, будто проблема была уже решена.
– Прекрасно, – сказал Кинги. – На этом наша встреча заканчивается. Месяца через два, когда у профессора Друма будут готовы результаты исследований, мы соберемся снова.
Он встал и повел Ганнибала и Питера к себе в апартаменты, а многоголосое взволнованное сборище двинулось к выходу. В кабинете Кинги уже был приготовлен термос с напитком «Оскорбление Величества». Кинги молча разлил угощение по стаканам, и все трое подняли первый тост.
– Итак, – сказал Кинги, глотнув кокосового молока, обильно сдобренного спиртным, – благодарите Бога за свою мудрость, Ганнибал! Похоже, сработало.
– Не надо переоценивать, – сказал Ганнибал. – Это дало нам долгожданную возможность перевести дух, но не более того. Переселение целого леса омбу выльется в астрономическую сумму, и при этом весьма вероятно, что птицы будут страдать, а то и перемрут по той или иной причине, если их вывезти из долины. В общем, дело может оказаться неподъемным. Но в нашем распоряжении несколько недель на обдумывание альтернативного пути – полагаю, это весьма ценно.
– Представляю, как Друм обрадуется, – сказал Питер. – Его хлебом не корми, только дай ответственное задание.
– Вот именно, – сказал Ганнибал. – Как только допьешь, скачи на поиски Друма и тащи ко мне.
– Сейчас, – сказал Питер, заглотнул питье и встал из-за стола. – Если он у себя, я доставлю его к вам на дом через полчаса. О'кей?
– Идет, – сказал Ганнибал. – Только прежде дай мне пропустить еще стаканчик этого убийственного королевского зелья.
Когда Питер докатил до крохотного домика на окраине столицы, где поселился Друм, его сердечно встретила хозяйка – полная немолодая зенкалийка, сообщившая, что Друм ушел накануне, захватив с собой сумку для коллекций и провизию в дорогу, и не вернулся до сих пор.
– Не знаете ли, куда он умотал? – спросил Питер.
– Не знаю, сэ'. Моя никогда не знать, куда он уходит, – сказала зенкалийка, шевеля в пыли пальцами ног. – Масса Друм никогда не ставит моя в известность, куда он уходит.
– Вы говорить, что он взял с собой полно каклет?
– Да, да, я ему нажарить полно каклет на дорогу.
– Значит, он мог уйти на два-три дня?
– Нет, сэ', – твердо сказала дама. – Он взял каклет самое большее на два день, сэ'.
«Остается одно – оставить ему записку», – подумал Питер.