Ганнибал чуть было не рассмеялся, но сумел себя сдержать.
– Мистер Флокс, – продолжил владыка, – не удивляет ли вас порой мировая пресса? Когда читаешь все эти документы, начинаешь думать, что они сочинены слабыми людьми, про слабых людей и для слабых людей. Так, кажется, говаривал Авраам Линкольн, я не ошибся? Но все те редкие случаи, когда я получал удовлетворение от прессы, – все они здесь, в альбоме! Месяц назад я прочитал о случае в Сербитоне, где я проходил практику в бытность студентом Лондонской школы экономики. Что бы вы думали?! Идет себе человек смирненько, никого не трогает, и вдруг ему на голову – бац! – огромная сосулька, которая мгновенно лишает его сознания. Прибывшие вскоре полицейские провели следственный эксперимент и пришли к выводу, что это… замерзшая моча из туалета пролетавшего мимо реактивного самолета. Какой-то сознательный спустил воду в унитазе после того, как туда помочились все пассажиры. Пока содержимое летело вниз, оно успело замерзнуть. Кто бы мог подумать, что в милом Сербитоне можно погибнуть ни за что ни про что во цвете лет только потому, что грозная, жестокая судьба пошлет на твою голову аэроплан с уборной? Или вот еще: читаю в «Сингапур тайме», что принц Снельский, по неподтвержденнымданны, скоро женится. Не стыдно ли предавать молве все, что связано с королевским саном! Да за это надо бы съе… Я хотел сказать, сажать в тюрьму на длительные сроки! Верно я говорю?
– Раз так, то бедняга Симон Дэмиэн заслуживает пожизненного заключения, – сказал Ганнибал. – Как вам понравился ваш портрет со свиньей на первой полосе?
– Неплохо, – сияя от удовольствия, сказал король. – Я бы даже сказал, изысканно! Я послал бедной миссис Амазуге большую корзину фруктов в качестве компенсации за нанесенный газетой моральный ущерб, а потом целый вечер сочинял господину Симону Дэмиэну одно из самых страшных писем, какие когда-либо выходили из-под моего пера! Для пущей важности я наложил на него столько печатей, что содержание ему вряд ли удастся разобрать. Как я старался! Я даже пригрозил ему высылкой с острова! Удивительно только, почему ему начхать на мои послания? Он ни разу не придал им значения.
– Скажите спасибо, что он не печатает их, – заметил Ганнибал.
– А что? Это идея, – задумчиво сказал монарх. – Я так мечтал когда-нибудь напечататься!
– Я только одного боюсь, – хмуро сказал Ганнибал. – Вы дадите Симону материал для публикации, а он насажает туда столько ляпов, что не обрадуетесь.
– Вот то-то и оно-то! – воскликнул король. – Если бы не юмор, который так и брызжет со страниц «Голоса Зенкали», я бы давно уже отрекся от престола! Несколько недель назад я прочел там буквально следующее: «Король обходит строй почетного караула. На нем – сатиновое свадебное платье цвета персика, украшенное брюссельским кружевом, в руках – букет белых лилий. Подруги невесты – капрал Аммибо Аллим и сержант Гула Масуфа – получили строгий выговор за личное мужество».