– Весьма польщен, что вижу вас, – сказал он на своем ирландском диалекте и сжал руку Питера так, будто хотел выжать из нее сок. – Боже, как я рад всякому, кто хоть на день может развязать мне руки, забрав от меня это исчадие – мою дщерь, мое дьявольское потомство! Я тогда испытываю райское блаженство! Никто не критикует, не орет над ухом! Молодой человек, я пред вами в неоплатном долгу!
– О, как я желал бы оказывать вам эту услугу каждый день, каждый час, – сказал Питер.
Папаша Дэмиэн улыбнулся в ответ, при этом его бульдожий нос забавно сморщился.
– Давайте выпьем, – сказал он, запустив пальцы в волосы и спутав их еще больше. – Вы когда-нибудь пробовали аппендектомию? Что это такое? Значит, так: берете три части «Нектара Зенкали», одну часть кюрасо, одну часть белого рома, одну часть водки и добавляете ложку соды для крепости. Ну сядь, сядь – одна секунда, и я вам сварганю.
– Извини, нет, – твердо сказала Одри. – У нас масса дел. Мы заскочили только поздороваться.
– Да неужели? – Папаша был явно разочарован. – Ну ради Бога, одну рюмашечку, с яйцо колибри! Ну, сделайте одолжение!
– Нет! – отрезала Одри. – Знаем мы, какие у тебя рюмашечки с яйцо колибри!
– Ну что вы скажете! – сокрушенно вздохнул папаша, обращаясь к Питеру. – Дочь, а смеет так со мной разговаривать! Да простит мне Бог эти слова, но не дурно ли устроен мир, если родная дочь не дает кровному отцу пропустить рюмашечку? Бедный я, бедный, стою с почерневшим от жажды языком, с растрескавшимися губами, а мне не дают клюкнуть! Как же все-таки жестоко устроен мир!
– А ты не вали с больной головы на здоровую, – огрызнулась Одри. – Знаю я твои рюмашечки! Со страусиное яйцо.
– Клянусь большим пальцем апостола Павла, – язык у папаши Дэмиэна стал слегка заплетаться, – все, что я выпил сегодня, – гномику только губы помазать…
– Каков нахал! – с улыбкой сказала Одри.
– Нахал? Это я-то нахал? – переспросил папаша, словно не веря своим ушам. – Ну а вы-то как можете такое слушать? – прошипел он, обращаясь к Питеру. – О Святая Мария, Матерь Божия, родная дщерь называет от ца нахалом! Меня, самого честного и правдивого из ирландцев, когда-либо покинувших родной Изумрудный остров,
чтобы нести правду и культуру во все части света!
– Ты уже подписал номер в печать? – спросила Одри.
– Не задавай глупых вопросов. А то как же, – сказал Дэмиэн. Он рад был расстаться с ролью отца, которого не понимает родная дочь.
– Тогда тебе лучше всего поехать домой и немедленно лечь в постель, – заявила Одри.
– Да, дочка, тебе часто приходят в голову замечательные мысли, – улыбаясь, сказал папаша. – Я как раз собирался домой, когда ты явилась. Из-за тебя я и задержался.