– Я уже ненавижу его. В нем таится зло, – сдавленно пробормотала жена, уткнувшись лицом ему в мантию. Потом она поднесла бумагу к свету, как делала всегда, чтобы взглянуть на водяные знаки, и воскликнула: – Посмотри! Это же таракан! – И швырнула купчую на пол.
Венделин едва удержался от грубости. Отстранив ее от себя, он взял жену за плечи и заговорил громче, чем следовало, глядя ей в глаза и легонько встряхивая в такт словам:
– Скорее всего, это – священный скарабей, а не таракан. Ты раздуваешь из мухи слона, любовь моя. Ты меня разочаровываешь. Эта твоя вера в призраков сродни чесотке, когда ты расчесываешь ранку до крови и она воспаляется.
Ему было непривычно и больно разговаривать с женой таким тоном, но остановиться он не мог. А жена, вместо того чтобы испугаться произошедшей в нем перемены, казалось, решила проявить в ответ упрямство, хотя и в меньшей степени. Она потянула его за рукав и заговорила с ним непривычным высоким голосом:
– Пожалуйста, выслушай меня.
Венделин вдруг почувствовал, как в груди у него поднимается совершенно несвойственная ему ярость. Он стряхнул ее руку со своего рукава.
– Ты ведешь себя неразумно. Ты привыкла всегда поступать по-своему. Ты – избалованная и самовлюбленная женщина. Перестань вести себя как маленькая девочка. Тебе давно пора повзрослеть. Выброси эти глупости из головы.
Жена Венделина поднесла отвергнутую им руку ко рту, словно для того, чтобы сдержать уже готовый сорваться с губ ответ. Между ними возникло неловкое молчание, пока они стояли, глядя друг на друга.
– Почему ты разговариваешь со мной таким тоном? – спросила она наконец дрожащим от сдерживаемых слез голосом.
– Каким тоном?
– Холодным, словно я – чужой тебе человек.
– Тебе показалось. Прекрати говорить глупости, Люссиета.
Она отвернулась и вышла из комнаты. Плечи ее вздрагивали от рыданий. Он жалел ее, ему было плохо без нее, но заставить себя пойти за нею он не мог. Его переполняли мысли о бюро. В эту минуту они занимали его куда больше, чем упрямая жена. В отличие от нее, это приобретение не требовало от него ничего, будучи готовым исполнить все его фантазии.
Стоило ему увидеть бюро, как он уже знал, что использует его для того, чтобы выразить свою любовь жене. Он чувствовал, что в последнее время пренебрегает ею. Заботы и тревоги на работе отнимали все его время и силы, и по вечерам он отделывался лишь односложными репликами. А Венделину хотелось вернуть всю прелесть их романтических отношений. Он собирался каждый день вкладывать свои любовные послания в новый ящик. Идя на работу или возвращаясь с нее, он представлял, как удивится и обрадуется Люссиета. Каждое утро, уходя из дома, он будет слышать наверху счастливое восклицание и шорох выдвигаемых и задвигаемых ящиков, пока она не обнаружит записку – красноречивое свидетельство его обожания. Он даже станет писать по-итальянски, чтобы показать, как сильно любит ее, и не станет обращать внимания на ошибки или тонкости стилистики!