Она научилась расчесываться в ночь на четверг и выдергивать пряди волос у других людей так, что те ничего не замечали, а затем эти пряди превращались в жизненно важные ингредиенты для самых сильных заклинаний.
Когда она почувствовала, что готова, то, предварительно написав два черновика, изложила слова набело на листе пергамента, который потихоньку уронила в отверстие necessario[171] дома, в котором жила Сосия. Быстро уходя оттуда, она заметила башмаки, сушащиеся на подоконнике, и улыбнулась про себя.
…настоящим контрактом подтверждаю, – написала на листе пергамента Джентилия, – что признаю себя рабой Люцифера и всех князей ада. Я называю его своим господином и повелителем, который поставил свою печать на плоти моего тела, и считаю себя его верной слугой при условии, что он поможет мне в следующем:
Пусть благородный вельможа Малипьеро воспылает ко мне любовью. Причем любовью настолько сильной, что не будет знать ни сна, ни отдыха, пока не соединится со мной. Равным образом, пусть не сможет он занять свое место в сенате города или контролировать позывы своего собственного тела, и пусть во всех его действиях ему мешают жгучие мысли обо мне.
Я заколдовала его, приворожив его любовь силами всех демонов в аду и за его пределами. Я привязываю к себе все его члены, его волосы, голову, глаза, нос, губы, сердце и, самое главное, – его фаллос.
Если же он не придет ко мне, пусть в наказание терзается болью тернового венца, пагубного и разъедающего питья, кровавым потом на челе и разорванной печенью.
Потому что я храню измерения его фаллоса и всех его жизненно важных органов, поскольку отведал он вместе со мною моей растворенной крови.
Взамен я после смерти завещаю свое тело и душу князю Люциферу и его демонам‑сподвижникам. А пока пусть с сего дня все исчадия ада верно служат мне.
Подписано: Сосия Симеон
Джентилия знала, что любопытный сосед вскоре непременно заметит большой лист бумаги, завернутый в пергаментный мешочек и плывущий по каналу, и выудит его оттуда. Она не сомневалась, что его отнесут местному священнику, а потом властям.
И вот тогда начнутся неприятности. Насколько они окажутся большими, она даже представить себе не могла, хотя и обдумывала возможные варианты, сидя в лодке, возвращающейся на Сант-Анджело.
Письмо наверняка погубит неизвестного ей Малипьеро, которому Джентилия странным образом завидовала так же, как и Бруно. Но при этом оно уничтожит и Сосию, так что Бруно сможет дальше жить в мире и обретет наконец свободу, чтобы выразить свое обожание ей, Джентилии, каковое она с готовностью примет.