Бруно поймал ее за руку и упрекнул:
– Бедняга хочет всего лишь поговорить с тобой. – Он почему-то решил, что нищий примется льстить ей.
– To prdio, to govorio, njemu sve jedno, ему все равно: громко выпускать газы или говорить.
– Ты его знаешь? – поинтересовался Бруно.
– Мне знаком его выговор. – Сосия повысила голос, чтобы нищий смог расслышать каждое ее слово. – Da moe zavukao bi mu se u dupem, он – скользкий тип: если бы мог, он бы пролез и в задницу.
Сосия пнула попрошайку ногой, и тот застонал. Бруно заметил, что она рассекла бродяге щеку своим острым каблуком. Он озабоченно подался вперед, не выпуская запястья Сосии. Она не сопротивлялась. Рана у нищего оказалась неглубокой, но она быстро набухала кровью. Он плюнул в Сосию.
– Poljubi micelo kurca!
Сосия расхохоталась.
– Вот это славно!
– Что он сказал? Это по-сербски? – с тревогой поинтересовался Бруно.
– Да, по-сербски. Он сказал: «Поцелуй мой член в головку».
Бруно хлопнул в ладоши, желая отпугнуть нищего, словно кота или маленького ребенка. Тот ответил ему грубым жестом.
– Как всегда, ты великолепен в своей никчемности! – насмешливо улыбнулась Бруно Сосия. Повернувшись к нищему, она нейтральным тоном осведомилась у него, откуда тот родом. Когда он ответил, она сплюнула. Бруно, правильно истолковавший их обмен репликами, хотя и не понявший из него ни слова, с удивлением уставился на Сосию.
– Но я думал, что ты родилась…
– Да, так оно и есть, но от этих подонков нигде нет спасения, они рыщут везде. Ты когда-нибудь слышал о том, что в Далмации идет война? Неужели никому здесь не интересно, что происходит с нами там?
– Нам известно очень мало; торговцы на Риальто знают практически все, но говорят лишь о том, что интересно им самим. Ты могла бы сама рассказать мне о том, что случилось с тобой и твоей семьей. Прошу тебя, Сосия…
– Нет.
К его удивлению, она взяла его под локоть и повела вниз по улице, в сторону его квартиры.
Он хотел этого больше всего на свете, но внутри у него скопилось слишком много боли, которая требовала выхода. Вместо того чтобы послушно пристроиться рядом с нею, он развернулся к ней лицом.
– Вечно ты угрозами заставляешь меня скрывать свои чувства.
Она не ответила, и они в молчании продолжили путь к его квартире. Бруно считал шаги, чтобы отвлечься от болезненных мыслей. Но, когда они подошли к дверям, терпение его лопнуло. Он уже готов был дать волю своему негодованию и открыл было рот, но она вырвалась и побежала вверх по лестнице, на ходу развязывая пояс накидки.
– Ты хочешь слишком многого. Или тебе мало вот этого? – спросила она.