— Напомни-ка мне еще раз, зачем мы скосили траву? — спросил Том, сердито глядя на Беверли.
— Ты не умрешь, если поздороваешься, — ответила она.
— Ради бога, у нас праздничный обед, — пробурчал он себе под нос. — Как думаешь, сколько потребуется времени, чтобы трава снова выросла на четыре фута?
Беверли рассмеялась.
— С Днем благодарения, — поприветствовал их Джером. Бев представила всех друг другу, пока новые соседи рассаживались на ступеньках крыльца.
— Наша семья приедет примерно через час, но мы бы хотели поблагодарить вас за то, что разрешили вчера воспользоваться вашей кухней, — Джером вручил Бев пирог. — Надеюсь, вы не сердитесь на наше вмешательство. Это один из пирогов с орехом пекан от Лил. Очень вкусно. Пропитан бурбоном.
Беверли вежливо кивнула:
— Спасибо.
Примерно через четырнадцать секунд показался Поль ди Бенедетто с абсолютно невинным выражением лица.
— Время пирогов?
Том угрюмо взглянул на Бев:
— Может, я смогу засадить лужайку крапивой? Как думаешь?
Она поймала его руку и поцеловала.
— Я горжусь тобой, мистер Отшельник. Говоря бессмертными словами одного мудрого человека: «Все будет хорошо».
— Если он такой чертовски мудрый, почему же никто никогда его не слушает?
И просто потому, что он мог — и хотел — и все еще испытывал раздражение и немного жалел себя, он наклонился и поцеловал Беверли Андерсон в губы.
С языком.
Не прошло и получаса, как хиппи из дома на углу болтали с Франклинами, их никчемные собачонки обнюхивали новый палисадник Бев, а идиот, который свалился со шпалеры, ковылял в своем новехоньком гипсе с тарелкой в руках.
Том прошептал на ухо Беверли:
— Я ставил на лужайке табличку «Пожалуйста, достаньте меня, мне это нравится»? Потому что я не помню, чтобы делал это.
Бев так рассмеялась, что у нее даже затряслись плечи.
Парнишка всучил ему какое-то печенье.
— Что это? — озадаченно спросил Том.
Парень пожал плечами:
— Мама хотела поблагодарить вас за то, что вы помогли ей с каменным забором пару месяцев назад. Она сказала, что он упал на дорогу, а вы сложили его заново. И не взяли денег.
— Ерунда, — отмахнулся Том. — Мне нравится работать с камнем. — Он заглянул под фольгу. — Что за печенье?
Парнишка улыбнулся:
— Имбирное. Их очень вкусно макать в молоко.
Джейсон Франклин спустился по ступенькам.
— Я люблю печенье.
Том вручил ему тарелку.
— Наслаждайся, парень.
Прошло два часа, прежде чем толпа рассосалась. Каким образом его дом превратился в Центральный вокзал? Он не имел ни малейшего понятия. Но он отгородился от всего этого гвалта. Он сосредоточился на Беверли. На ее улыбке. На ее руке, незаметно поглаживающей его по спине. На том, как она краснела, когда он ее целовал.