По пути я узнал, что, оказывается, находился в Мордовии. Сказывались топографический кретинизм и недостаток образования. О чем-то таком мне всегда толковал Сергей.
Пока мы ехали в больницу, я глазел в окно. Крохотные частные домики и пятиэтажные жилые дома, погруженные во мрак. Редкие встречные машины. На большинстве улиц царила непроглядная темнота, на других горели одинокие фонари, которые только подчеркивали пустоту вокруг. Маленькие городки типа Рузаевки по ночам практически вымирали. Раньше я даже не мог такого представить.
Центральная районная больница была погружена во тьму. На территории было очень мало света, в основном из окон корпусов. Территория была большой, и я тыкался по ней, бродя мимо беседок для встреч больных с родственниками, мимо зданий и строений. Пока не наткнулся на станцию «скорой помощи».
Тарабанил долго. Дверь открыл мужик в форменной синей безрукавке работника 03 и с монтировкой в руках. Он угрожающе зарычал:
– А ну пошел отсюда, наркоман, или все кости переломаю!
– Обязательно уйду, – пообещал я очень вежливо и спокойно. – Но не могли бы вы показать вашим сотрудникам фотографию одного человека? Он пропал, и я везде его ищу.
Мужик опустил монтировку.
Пара минут разговоров, и он даже запустил меня внутрь. Держа монтировку наготове, мужик позволил мне подойти к диспетчерской – здесь была всего лишь одну женщина – и поговорить. Я вкратце объяснил, в чем дело, и передал ей фотографию Сергея.
– Там на обороте мой сотовый. Покажите, пожалуйста, всем врачам. Если положите на видное место, они сами увидят. Вдруг они подбирали этого парня недели полторы-две назад? В районе вокзала. Если узнают – пусть позвонят. В долгу я не останусь.
Женщина закрепила фотографию Сергея на стекле так, чтобы каждый подходящий к диспетчерской видел снимок.
До утра я коротал время, куря одну сигарету за одной, на лавочке в десятке метров от станции «скорой помощи».
Где-то далеко лаяли собаки. Воздух здесь был удивительный. Живя всю жизнь в Москве, ты не задумываешься о том, чем дышишь. Сейчас я вдыхал чистый воздух, от которого аж распирало легкие, запахи каких-то трав и растений – и поразительную тишину.
Когда часы на сотовом показали 8 утра, я принялся обходить больничные отделения. В первую очередь меня интересовали хирургия и травматология. Безуспешно. Затем, отгоняя от себя панические мысли, я стоически отправился в морг. Морг здесь был совсем крохотным, но от него разило приторным тошнотворно-сладким запахом мертвой плоти. Работник патологоанатомического бюро, только пришедший на работу, взглянул на фото Сергея и заверил, что такой экземпляр к ним не поступал.