Вот что было с царевной Мариам, ее отцом и кривым визирем. Что же касается Нур-ад-дина и старика-москательщика, то когда юноша взял у жены москательщика на время изар, покрывало, башмаки и одежду — такую, как одежда женщин Искандарии, и вернулся к морю, он не нашел на месте корабля, на борту которого оставил любимую.
Купеческий сын зарыдал горючими слезами и прошептал:
«Летит ко мне, призрак, пугает меня, стучась,
С зарею, когда друзья спят крепко в пустыне.
Когда же проснулись мы и призрак унесся вдаль,
Увидел я — пусто все и цель отдаленна».
Молодой человек брел по берегу, оглядываясь на людей и вопрошая: «В чем же дело?»
Люди ответили: «О сынок, пришел в нашу гавань корабль франков с войском, и захватили они корабль, стоявший там на якоре, вместе с теми, кто был на судне, и спокойно уехали в свою страну».
«О мусульмане, нет больше у города Искандарии чести, раз франки вступают в него, похищают людей и спокойно возвращаются в свою страну, и не выходит за ними никто из мусульман или из воинов нападающих!» — вскричал Нур-ад-дин и упал без чувств. Когда он очнулся, люди расспросили о его деле, и юноша поведал свою историю от начала и до конца. Когда люди поняли, в чем дело, всякий начал его бранить и говорить ему: «Почему ты хотел увести ее с корабля только в изаре и покрывале?». И все говорили ему слова мучительные, а некоторые говорили: «Оставьте его, достаточно с него того, что с ним случилось». От горьких слов Нур-ад-дин вновь впал в беспамятство.
В это время к толпе подошел старик-москательщик, увидев лежащего на земле юношу, он привел его в чувства и расспросил о случившемся.
«Дядюшка, — ответил Нур-ад-дин, — невольницу, которую у меня выкупили хитростью, я, вытерпев многие лишения и тяготы, привез сюда и, оставив на корабле, отправился к тебе, чтобы взять у твоей жены вещи для нее. Пока я отсутствовал, прибыли франки и, захватив судно вместе с невольницей, спокойно уехали восвояси»
Омрачили эти слова москательщика. «О дитя мое, — воскликнул он, — отчего ты не увез ее с корабля в город без изара? Но теперь не помогут слова! Вставай, дитя мое, и пойдем в город — может быть, Аллах наделит тебя невольницей прекраснее, чем та, и ты забудешь о первой девушке. Слава Аллаху, ты не понес убытков из-за нее, а наоборот, получил большую прибыль! И знай, о дитя мое, что соединение и разъединение — в руках владыки возвышающегося». — «Клянусь Аллахом, дядюшка, — воскликнул Нур-ад-дин, — я никак не могу забыть о ней и не перестану ее искать, хотя бы мне пришлось выпить из-за нее чашу смерти». — «О дитя мое, что ты задумал?» — спросил старик.