«Я намерен вернуться в страну румов, вступить в город Афранджу, подвергнуть свою душу опасностям, и дело либо удастся, либо не удастся», — ответил влюбленный юноша». — «О дитя мое, — молвил москательщик, — люди говорят: “Не всякий раз останется цел кувшин”. И если в первый раз ты уцелел, то в этот раз можешь погибнуть». — «Дядюшка, — сказал Нур-ад-дин, — позволь мне поехать и погибнуть из-за любви к ней, чем жить, оставив ее в пытке и смущении».
А по воле судьбы в это время из гавани отплывал корабль. Нур-ад-дин поднялся на борт и отправился на этом судне в море. В дороге на них напали франки, и купеческий сын вновь оказался в плену. Юношу вместе с другими полоненными привели к правителю Афранджи. Царь, исполняя обет, велел умертвить пленных мусульман. Палач же пожалел молодость и пригожесть Нур-ад-дина и оставил его казнь напоследок.
Отец Мариам узнал юношу и закричал: «Не ты ли тот мальчишка, что был среди захваченных ранее и которого я отдал в прислужники церкви?» — «Нет, повелитель, я никогда не был здесь раньше», — ответил Нур-ад-дин.
«Ты — лжец, но это легко проверить. Я велю привести старуху, которая взяла пленника в услужение, и она узнает тебя», — ответил царь. Но в это время к царю подошел хромой визирь, который женился на Мариам. Он сообщил правителю, что завершил строительство дворца для царевны, теперь же хотел бы исполнить обет и казнить у ворот тридцать мусульман и просит царя об одолжении. Поскольку нет среди его рабов мусульман, хочет он увести царских пленников.
Владыка Афранджи ответил, что визирь опоздал и может забрать только лживого мальчишку и казнить немедленно у ворот. Но когда хромой привел свою жертву к воротам, маляры, занимавшиеся их покраской, сказали:
«О владыка, нам осталось работать и красить два дня. Потерпи, может быть, к тебе придут недостающие до тридцати, и ты казнишь их разом и исполнишь свой обет в один день». Тогда визирь приказал заточить Нур-ад-дина. Юношу заковали в кандалы и отвели в конюшню.
А по определенной судьбе и твердо установленному предопределению было у царя два коня, единоутробные братья, одного из которых звали Сабик, а другого — Ляхик[8], и о том, чтобы заполучить одного из них, вздыхали цари Хосрои. Один из коней был серый, без пятнышка, а другой — вороной, словно темная ночь, и все цари островов говорили: «Всякому, кто украдет одного из этих коней, мы дадим все, что потребует из красного золота, жемчугов и драгоценностей», — но никто не мог украсть ни одного из этих жеребцов.
Однажды заболел один их коней — пожелтели у него глазные белки. Царь призвал всех коновалов, но ни один из них не смог вылечить жеребца. Хромой визирь, зная печаль царя, вызвался вылечить любимца повелителя. Но когда жеребца вывели из конюшни, другой конь из-за разлуки с братом стал ржать и биться на привязи. Когда доложили об этом царю, он велел не разлучать жеребцов и перевести обоих в конюшню визиря как часть приданого Мариам.