Я обернулся к дому и увидел Этельфлэд – пригнувшись, она прошла под кожаной занавесью, которую держала изнутри невидимая рука.
Этельфлэд казалась более маленькой и юной, чем когда-либо, хотя ее беременность наконец-то стала очевидна. И все равно она выглядела гибкой.
«Гибкой и беззащитной», – подумал я.
Потом она увидела меня и улыбнулась. Отец Виллибальд двинулся было к ней, но я удержал его, схватив за плечо. Что-то в поведении Этельфлэд заставило меня удержать священника.
Я почти ожидал, что Этельфлэд с облегчением побежит ко мне, но вместо этого она задержалась у двери, и обращенная ко мне улыбка казалась вымученной. Было ясно, что она рада меня видеть, но настороженность не ушла из ее глаз, когда она обернулась к вышедшему вслед за ней Эрику. Тот жестом показал, что она может со мной поздороваться, и, только получив его одобрение, она пошла ко мне. Теперь лицо ее сияло.
А я вспомнил день, когда Этельфлэд венчалась в новой церкви своего отца в Винтанкестере. Сегодня она выглядела так же, как тогда. Счастливой. Сияющей. Она шла легко, будто танцуя, и улыбалась так мило – и я вспомнил, как подумал, находясь в том храме, что влюблена она в любовь. И внезапно осознал разницу между тем днем и сегодняшним. Ее сияющая улыбка предназначалась не мне.
Она снова оглянулась, поймала взгляд Эрика, а я молча смотрел на них. Следовало догадаться еще по словам Эрика. Я должен был догадаться, потому что это бросалось в глаза, как только что пролитая кровь на девственно-чистом снеге.
Этельфлэд и Эрик влюбились друг в друга.
Любовь – опасная штука.
Она приходит тайком, чтобы изменить нашу жизнь. Я думал, что люблю Милдрит, но то была просто похоть, хотя некоторое время мне казалось, что это любовь. Похоть – обманщица. Похоть выворачивает наши жизни, пока все не становится не важным, кроме людей, которых, как кажется, мы любим. И под действием этих обманчивых чар мы убиваем за этих людей, отдаем все ради них, а потом, получив желаемое, обнаруживаем, что все оказалось лишь иллюзией, не более. Похоть – путешествие в никуда, в пустую землю, но некоторые любят такие путешествия и никогда не заботятся о цели назначения.
Любовь – тоже путешествие; путешествие, цель которого – лишь смерть, но это путешествие блаженства. Я любил Гизелу, нам с ней повезло, потому что нити наших жизней переплелись и остались вместе. Мы были связаны друг с другом, и три норны по крайней мере какое-то время были к нам добры.
Любовь имеет власть даже тогда, когда нитям жизни не очень удобно вместе. Я научился понимать, что Альфред любит Эльсвит, хотя та походила на примесь уксуса в молоке. Может, он просто к ней привык, а может, любовь – это скорее дружба, чем похоть, хотя боги знают: похоть есть всегда.