И епископ Эркенвальд, и брат Ассер вздрогнули, услышав о размере выкупа, но Альфред и глазом не моргнул.
– Мы будем платить за собственное уничтожение, – прорычал епископ Эркенвальд.
– Моя дочь дорога мне, – мягко проговорил Альфред.
– С такими деньгами они соберут тысячи человек! – предупредил епископ.
– А без денег? – Альфред повернулся ко мне. – Что ее ждет, если выкуп не будет уплачен?
– Унижение, – ответил я.
По правде говоря, Этельфлэд могла бы обрести счастье с Эриком, если бы выкуп не заплатили, но об этом не расскажешь. Потому я описал судьбу Этельфлэд так, как ее жадно расписывал Хэстен.
– Ее доставят в каждое селение норманнов и покажут издевающейся толпе голой.
Альфред вздрогнул.
– Потом, – безжалостно продолжал я, – ее изнасилуют те, кто даст самую высокую цену.
Этельред глядел в пол, церковники молчали.
– На кон поставлена честь Уэссекса, – тихо произнес Альфред.
– Значит, люди должны погибать за честь Уэссекса? – спросил епископ Эркенвальд.
– Да!
Альфред вдруг рассердился.
– Страна – это история страны, епископ, это собрание всех ее историй. Мы – то, чем сделали нас отцы; их победы дали нам то, что у нас есть, а вы заставляете меня оставить потомкам историю унижения? Вы хотите, чтобы люди рассказывали о том, как Уэссекс стал посмешищем воющих варваров? Эта история, епископ, никогда не умрет, и если ее будут рассказывать, каждый человек, думая об Уэссексе, будет думать о принцессе Уэссекса, которую язычники выставили голой. Всякий раз, думая об Англии, люди будут думать об этом!
«Интересно», – подумал я.
В те дни мы редко употребляли название «Англия». То была лишь мечта, но Альфред в приступе гнева приподнял занавес, скрывающий его грезы. И тогда я понял: он хочет, чтобы его армия продолжила путь на север – и еще дальше на север, пока не будет больше Уэссекса, не будет Восточной Англии, не будет Мерсии и Нортумбрии, а будет только Англия.
– Господин король, – непривычно покорно проговорил Эркенвальд, – не знаю, будет ли существовать Уэссекс, если мы заплатим язычникам и те соберут армию.
– Чтобы собрать армию, требуется время, – твердо проговорил Альфред, – и ни одна языческая армия не нападет до окончания жатвы. А как только урожай будет собран, мы сможем созвать фирд. У нас будут люди, чтобы им противостоять.
Это было верно, но большинство наших людей будут необученными фермерами, в то время как Зигфрид приведет воющих, голодных норманнов, приученных к мечу.
Альфред повернулся к зятю:
– И я ожидаю, что нас поддержит фирд Южной Мерсии.
– Так и будет, господин, – с жаром заверил Этельред.