За Дэном тянется откровенно мутный след, мутный ещё и потому, что никто толком не может сказать, в чём его грешки. Арт может узнать, но это не по его ведомству… А грешки есть, и нешуточные. Дэну приписывают шпионаж на Суше, незаконную торговлю под прикрытием бизнеса в сфере развлечений, издательскую деятельность параллельно с нечистоплотной рекламой, построенной на откатах, — всё, за что ни берётся этот парень, на поверку оказывается с душком. Впрочем, он всегда был таким, потому и вылетел из Колоний без права вернуться. Следующим шагом для невозвращенцев становится лишение гражданства, и тогда даже искусственные острова, а так же автономные территории Моря закрыты для них, и ребятам остаётся одна дорога — к внешним, и отнюдь не в университеты…
Невозвращенцы почти всегда, за редким исключением, продолжают ходить по краю. И не брезгуют никаким способом перехватить морских кредиток или «зелёных» — международной валюты Суши.
— Привет! — фамильярно осклабился визитёр, разворачивая кресло местной работы, стоящее напротив стола Валевского.
Чуть щербатые белые зубы придавали гостю несколько плотоядный вид. Агент Марии Хосе Агилар производил впечатление хищника: подобранного, настороженно осматривающего всё быстрым взором. Самоуверенного хищника.
«В рукаве припрятан козырь, — сделал вывод Валевский. — Но Браун хитёр, придержит его до последнего. А пока козырь греет ему душу и накачивает самоуверенностью так, что ещё немного, и пар пойдёт из ушей».
Артемию стали понятны тревога и брезгливость Зелмы, когда она вынуждена была вспоминать о бывшем.
Подобный тип мужчины должен вызывать беспокойство у чуткой женщины — это естественная реакция, на клеточном уровне сигнализирующая об особи, щедро наделённой лишь инстинктами выживания самого низкого, первого, порядка. Как случилось, что Зелма Даугава на два года стала добычей этого предприимчивого бабуина?
Следующая мысль чуть не вогнала Валевского в краску: отчётливо представилась другая Зелма, какой она была наедине с ним: длинная узкая спина, бёдра и ягодицы, округлее и сочнее, чем можно ожидать у танцовщицы с такой тонкой и гибкой фигурой.
У Валевского на миг замерло сердце, глаза полузакрылись. Усилием воли он взял себя в руки, проконтролировал дыхание и вперился взглядом в лицо гостя, приказав себе сосредоточиться на разговоре.
Кассий правильно уловил эмоцию в мимолётном движении век взводного:
«А ведь ты должен ревновать чёрненькую сучонку к её прошлому!»
Мысль его позабавила.
Ревность нынешнего хахаля Зелмы может сослужить ему хорошую службу. Зачем тянуть, если можно уколоть Валевского прямо сейчас.