«Матерь Божья, какие они густые! А как переливаются!» – воскликнула матушка Трианни, вторя его мыслям. Аннибал наблюдал, как Валентина уложила блестящие волосы в сетку, так чтобы она лежала сзади на шее, перевязала ниточкой мелкого жемчуга, оставив несколько локонов над ушами.
Впервые Аннибал увидел, что на простенькой ленте, которую Фейра носила на шее, висело кольцо. На мгновенье он решил, что это память о прежней любви, но откуда бы оно ни было, его простота, вместе с зелёным платьем и уложенными волосами, ошеломляла.
Когда Валентина закончила, Аннибал передал Фейре великолепную перламутровую маску в виде лошадиной головы. Он выбрал её, надеясь угодить девушке, но не понял, почему она вскрикнула, увидев её.
Аннибал подумал, как сильно изменила её маска, скрыв выражение лица, но через неё блестели глаза Фейры – пленительные, завораживающие. Её красота напугала его; она могла покорить любого мужчину, теперь это уже не та девушка, которая сидела рядом с ним возле камина. Однако он ни словом не обмолвился об этом, только спросил: «Готова?».
* * *
Аннибал подал Фейре руку, когда они шли через лужайку, и она приняла её, следуя приличиям. Он нес её сумку с бутылочками до самого причала, и они дребезжали, вторя её беспокойным мыслям. Нижние юбки топорщились на бедрах, и она думала, как венецианкам удается выдержать карнавальный разгул, когда всё так мешает. Девушка взглянула на своего спутника и увидела, что он рассматривает её, словно незнакомку.
– Мне всё это не нравится. Мне не нравится, что ты едешь, – сказал он.
– Тогда ты поезжай.
– Ты же знаешь, я не могу. Я не одобряю это снадобье и уж точно не собираюсь приписывать себе авторство. Более того, будучи врачом Республики, я должен зарегистрировать ингредиенты любого лекарства в Совете по здравоохранению, и они получат немалую долю всех моих доходов.
Она открыла ворота и вышла из тени на свет.
– Я буду осторожна, – заверила она его. – В конце концов, я всего лишь благочестивая мать семейства, продающая домашнее лекарство. И ты должен признать, что я выгляжу, как настоящая венецианка, даже для тебя.
Она вспомнила слова аббатисы о том, как можно было измениться, приняв Господа, и прижиться на христианском Западе. Она выглядела бы так же, если бы стала женой Аннибала? Девушка прикусила губы, отчего они стали тёмно-розовыми.
Он остановился, повернувшись к ней:
– Я никогда не хотел, чтобы ты выглядела так, – возразил он страстно, словно это было намного важнее всех его наставлений о безопасности в городе.
На пристани она всучила ему свою жёлтую туфельку с цехинами. Фейра отдала её быстро, чтобы не передумать, ведь это её зарплата, полученная за тяжелейший труд, и она была для неё символом возвращения в Турцию. Теперь ей уже никогда не вернуться домой.