Какой же Говард хороший и добрый, подумала Элеонор, но, сколько она его знает, он всегда выглядит глубоко одиноким. Кажется, даже его чувство юмора, его манера смешить окружающих отдаляют его от других людей. Однажды она сказала об этом Энтони, и он ответил: «Просто у него нет близких, кроме нас. Он всю жизнь одинок. Нет ни братьев, ни сестер, мать давно умерла, а отцу на него наплевать». Наверное, именно поэтому Элеонор сразу понравился Говард, они с ним очень похожи, только ей повезло встретить родственную душу на оживленной лондонской улице, а он еще ищет.
– Я сделаю из нее чемпионку по запуску «блинчиков», – заявил Энтони, подходя к жене.
Она отогнала прочь печальные мысли и улыбнулась. Энтони закатал рукава рубахи до локтей, и Элеонор в тысячный раз подумала, какие у него замечательные руки, ладони и пальцы. Ее руки почти такие же, но он своими руками может лечить людей. Вернее, сможет, когда после войны пройдет клиническую подготовку.
– Надеюсь, – весело ответила она. – Только не слишком ли поздно вы начали тренироваться? Ей уже почти одиннадцать месяцев!
– Она быстро учится.
– И к тому же очень способная.
– Вся в мать!
Энтони наклонился к ней и поцеловал, взяв в ладони ее подбородок, а Элеонор упивалась его запахом, его присутствием и теплом, пытаясь сохранить в памяти этот миг. Энтони сел рядом с ней на ствол дерева и удовлетворенно вздохнул. Как бы Элеонор хотелось быть такой же смелой, уверенной и умиротворенной! Сама она постоянно тревожилась. Как она справится, когда он уедет? Как объяснить его отсутствие крошке Ди? Уже сейчас дочка обожала отца, искала его каждое утро и всякий раз счастливо улыбалась, увидев, что он – о радость! – никуда не делся. Элеонор не могла представить, как однажды малышка будет тщетно искать папу, все еще в ожидании привычного восторга… Правда оказалась еще хуже: в первый же день Дебора забыла отправиться на поиски.
– У меня для тебя кое-что есть.
Элеонор моргнула. Ее страхи совсем как мухи на пикнике: сколько их ни отгоняй, все время налетают новые.
– Правда?
Он порылся в корзинке, принесенной из дома, и протянул небольшой плоский сверток.
– Что это?
– Разверни и узнаешь.
– Книга? – спросила Элеонор.
– Нет. И лучше не пытайся отгадать.
– Почему?
– Когда-нибудь ты угадаешь и испортишь сюрприз.
– Я всегда ошибаюсь.
– Точно подмечено.
– Спасибо.
– Хотя все бывает впервые.
– Я разворачиваю.
– Давай.
Элеонор сорвала упаковочную бумагу и ахнула. Внутри лежала пачка самой прекрасной писчей бумаги, какую только ей доводилось видеть. Элеонор провела пальцем по мягким шелковистым листкам, обводя изящный орнамент из листьев плюща, вьющийся по краям.