Владимир Иванович в 1885 году, после смерти отца и старшего брата, двадцатидвухлетним вступил во владение участком земли площадью свыше пятисот десятин в Моршанском уезде. Когда-то его отец, инженер-путеец, принимал активное участие в строительстве Сызрано-Вяземской железной дороги. В его честь и станцию так назвали — Вернадовка, и высочайшим указом одарили участком земли поблизости. Недавний студент Петербургского университета, участник студенческих народнических кружков, где только чудо спасло его от ареста вместе с Александром Ульяновым и его соратниками, нашёл отдушину именно прикоснувшись к земле. Уже через несколько лет Владимир Вернадский был избран гласным Моршанского уездного и Тамбовского губернского земского собраний. И с начала 1890-х годов он с головой ушёл в земскую работу.
С тех пор ровно двадцать лет он каждое лето проводил в Вернадовке. Был непосредственным свидетелем голода 1891 года. По его приказу в Моршанском и Кирсановском уездах были созданы столовые для голодающих и собрано для особо нуждающихся сорок пять тысяч рублей. Более шести тысяч тамбовских крестьян спас он тогда от голода. В селе Подъём молодой учёный построил на личные средства школу, которую и содержал до 1917 года. В округе же организовал целую сеть земских школ, создавал кружки грамотности, передвижные библиотеки. Всем своим существом Вернадский осознал тогда, как дорог ему этот народ, и то, что он — неразрывная часть его.
Вот вдали на дороге поднялась к небу пыль. А вскоре и всадник на лошади замаячил.
— Ктой-то скачет, — произнёс один из крестьян, Устин Подберёзкин.
— Вот только с хорошей весточкой али худой? — пробормотал еле слышно его сосед Иван Антипов.
Взгляды всех тут же устремились на всадника. Через какое-то время одна из баб, приложив ладонь ребром ко лбу и вглядываясь в дорогу, сказала:
— Кажись, Фомка Рябой из Пичаевки.
— Он и есть, — кивнул головой Антипов. — Глазастая ты баба, Нюрка.
— А будь иначе, к тебе бы посваталась, — хмыкнула Нюрка под негромкий гогот мужиков и хихиканье баб.
Однако было не до веселья, потому и утихло всё, едва начавшись. Даже Антипов, всегда колкий на язык, не нашёлся, что ответить в этот момент.
Вот и Фомка Рябой приблизился настолько, что потянул поводья на себя, осадив коня.
— Тпр-р-ру!
— Здорово, мужики! — крикнул он.
— Здорово, коли не шутишь, — за всех ответил Устин Подберёзкин.
— Какие уж тут шутки, мужики! Вона, как красный петух по окрестностям гуляет.
— Да уж смотрим. Не ты ли его и запустил? — грозно глянул на Рябого Устин.
— Бог с тобою, — отмахнулся Рябой. — Вот те крест, не моя работа, — перекрестился он и спрыгнул на землю, подходя к толпе. — Но знаю я, кто это сделал. И считаю, что правильно. Попили нашей кровинушки баре при царе, пора и честь знать. Или землю нам отдавай, или сгоришь в геенне огненной. Так рассуждаю, бабы?