Валентин Григорьевич намеревался вылезти следом, но в этот момент две льдины разошлись настолько, что остатки вертолета начали уходить в темную воду. Сначала просел тяжелый моторный отсек, из-за чего фюзеляж накренился, задрав к серому небу изуродованное шасси. Затем он с хрустом и скрежетом прополз пару метров и стал исчезать в воде.
— Валентин Григорьевич! — испуганно крикнул Кукушкин. — Быстрее!
Тот пытался выбраться, отчаянно хватаясь руками за что придется, пробираясь к дверному проему. Однако вскоре понял: его что-то не пускает. Виной тому была теплая одежда: то ли она набухла от воды и стала невыносимо тяжелой, то ли попросту зацепилась за какой-то рычаг.
Кабина на три четверти заполнилась водой. Однако фюзеляж еще держался между двумя льдинами — основание сломанной хвостовой балки вгрызалось в лед острыми краями.
Пилот стоял на коленях на краю льдины, хватал руками свою «вертушку», отчаянно пытаясь удержать ее на поверхности.
И, глядя на поднимавшиеся из кабины пузыри, кричал:
— Товарищ капитан! Валентин Григорьевич!..
Кукушкина трясло. И от холода, и от страха, и от пережитого шока. Кругом трещал лед. Последние видневшиеся над водой части вертолета вот-вот должны были исчезнуть вместе со спасшим его капитаном.
А он ничего не мог поделать. И это бессилие пугало еще больше…
* * *
Роды Галины подпадали под категорию «высокого риска», и поэтому по распоряжению Акулова в соседнем с операционной помещении дежурила реанимационная бригада.
И там все было готово для приема «тяжелого» ребенка.
Горел источник лучистого тепла, согревая воздух и поверхность реанимационного стола. Система подачи кислорода была дважды проверена. Свернутый из пеленки валик под плечики ожидал своего маленького пациента. Рядом со столом находилось оборудование для отсасывания содержимого верхних дыхательных путей. А также желудочный зонд, шприц для аспирации желудочного содержимого, лейкопластырь и ножницы.
Наконец, был набор для интубации и аппарат для искусственной вентиляции легких с реанимационным мешком и маской самого маленького размера.
Получив в свое распоряжение ребенка, реаниматологи поместили его на пеленку под источник тепла и оперативно определили наличие мекониального загрязнения; оценили мышечный тонус, цвет кожи. Прочистили дыхательные пути и легкие, провели тактильную стимуляцию.
Однако его кожа все еще имела цианотичный оттенок, а дыхание не появлялось.
— Начинаем оксигенотерапию, — скомандовал старший реаниматолог.
Вскоре через анестезиологический мешок и маску к носу ребенка был направлен свободный поток чистого кислорода…