– И что сделала она?
– Вернулась. Купила бутылку «Гленливета». Явно посоветовалась с Габри там, «У геев». И Габри сказал ей, что единственный ключ, который открывает дверь в мой дом, – бутылка виски.
– Слабое звено в вашей системе безопасности.
– Она сидела там. – Рут показала на стул, на котором сидел Гамаш. – А я здесь. И мы выпивали.
– И на какой стадии она вам сказала, кто она такая?
– Она, вообще-то, не говорила. Она сказала, что у меня есть одно стихотворение. Я спросила какое, и она мне процитировала. Как и ты. Потом сказала, что Виржини именно так и чувствовала себя. Я спросила, о какой Виржини она говорит, и она ответила, что о своей сестре. О Виржини Уэлле.
– И тогда вы поняли? – спросил Гамаш.
– Господи боже, да тут даже моя долбаная утка догадалась бы.
Рут поднялась и вернулась с книгой Бернара о пятерняшках. Она бросила книгу на стол и снова села.
– Отвратительная книга, – сказала она.
Гамаш взглянул на обложку. Черно-белая фотография доктора Бернара, сидящего на стуле в окружении пятерняшек Уэлле в возрасте приблизительно восьми лет. Пятерняшки смотрели на него восторженными глазами.
Рут тоже смотрела на обложку. На пятерых девочек.
– Я притворялась, что живу в приемной семье, и ждала, что в один прекрасный день они придут и найдут меня.
– И в один прекрасный день Констанс пришла, – тихо произнес Гамаш.
Констанс Уэлле в конце своей жизни, в конце пути пришла в этот разрушающийся старый дом, к этой разрушающейся старой поэтессе. И здесь она нашла-таки собеседницу.
А Рут обрела сестру. Наконец-то.
Рут встретилась с ним взглядом и улыбнулась:
– «Не будет ли тогда, как прежде, слишком поздно?»
Увы.
Старший инспектор Гамаш приехал в Монреаль и теперь, сидя за своим компьютером, читал недельные отчеты инспектора Лакост, своих агентов, полицейских отделений по всей провинции.
Стояло субботнее утро, и он был один в отделе. Отвечал на электронные письма, делал записи, отправлял соображения и предложения по поводу расследований. Звонил в отдаленные районы двум инспекторам, ведущим следствие, расспрашивал, как идут дела.
Потом он посмотрел последний дневной отчет. Это была сводка проведенных мероприятий и дел из офиса старшего суперинтенданта Франкёра. Она присылалась Гамашу не с целью информирования и определенно не из вежливости, а в качестве оскорбления.
Гамаш помедлил на иконке «открыть сообщение».
Если нажать ее, то оно будет помечено как прочтенное. За его столом на его терминале. С предварительно введенными его паролями.
Франкёр опять будет знать, что он еще раз умыл Гамаша.