Клара и Мирна присоединились к Арману и Рейн-Мари на крыльце. Даниель, Розлин и внуки спали наверху, Анри свернулся у ног Рейн-Мари.
Все молчали.
Гамаш несколько месяцев лежал в больнице, выздоравливая после ранения. Жан Ги тем временем проходил курс реабилитации.
Было проведено публичное расследование заговора, имевшего целью подрыв моста. Для установления фактов коррупции была создана королевская комиссия.
Арно, Франкёр и Тесье были мертвы. Жорж Ренар содержался в ЗООПе вместе с другими участниками преступного заговора. По крайней мере, с теми, кого удалось арестовать.
Изабель Лакост стала исполняющим обязанности старшего инспектора отдела по расследованию убийств, и вскоре ожидалось ее официальное утверждение в должности. Жан Ги остался на службе с неполной нагрузкой, его исцеление от наркозависимости продолжалось, и этому процессу суждено было длиться всю жизнь.
Тереза Брюнель исполняла обязанности старшего суперинтенданта. Эту должность предложили Гамашу, но он отказался. Он надеялся восстановиться физически, но сомневался, что сумеет оправиться в ином отношении. И знал, что это не по силам Рейн-Мари.
Наступила очередь поработать его смене.
Решение о том, что делать дальше, далось им просто. Они купили дом Эмили Лонгпре на деревенском лугу в Трех Соснах.
Арман и Рейн-Мари Гамаш обрели жилище.
И вот теперь он сидел на веранде, поглаживал большим пальцем ладонь жены, а скрипач наигрывал знакомую мелодию, и Арман Гамаш знал, что ему здесь хорошо.
Рейн-Мари держала мужа за руку, смотрела на дочь и зятя на деревенском лугу и вспоминала свой разговор с Жаном Ги во время танца. Он говорил ей, как ему будет не хватать Армана. Да и всей Квебекской полиции будет его не хватать.
– Но все понимают его желание уйти в отставку, – поспешно заверил ее Жан Ги. – Он заслужил отдых.
Рейн-Мари рассмеялась, и Жан Ги чуть отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо.
– Что такое? – спросил он.
– Арман родился для того, чтобы делать то, что он делал. Он может уйти в отставку, но не на покой.
– Правда? – спросил Жан Ги с сомнением. – Мне показалось, что шеф совершенно уверен.
– Он еще этого не знает.
– А вы? Вы не будете возражать, если однажды он надумает вернуться в полицию? Если вы скажете «нет», он вас послушается.
Выражение ее лица сказало Жану Ги, что не ему одному пришлось делать тяжкий выбор.
Рейн-Мари держала мужа за руку и смотрела на него, а он наблюдал, как танцуют Жан Ги и Анни.
– О чем ты думаешь, mon beau? – спросила она.
– Больше не будет одиночества, – сказал Гамаш, заглянув ей в глаза.